Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг

Ланцов Михаил Алексеевич

— А почему не четыре с половиной линии? Первоначально, насколько я помню, ориентировались именно на него.

— Мы отрабатываем оба варианта, но пока нам проще работать именно с четырехлинейной моделью. Да и кучность она дает лучше. Не говоря об ощутимо большей мягкости отдачи. Живучесть ствола выше. И вообще, пока всему коллективу нравится больше именно эта модель.

— Хорошо.

Император, на удивление Клима, ловко снарядил винтовку, привычным движением отодвинул флажок предохранителя в нужную сторону и открыл огонь по мишеням. Никогда

в своей жизни Клим еще не видел, чтобы человек с такой легкостью осваивал новое для него оружие, ранее никогда не виденное. Ведь двигательные навыки из воздуха не рождаются.

После кратких стрельб, оставивших довольно приятное впечатление, Александр уделил более получаса расспросам Клима. Как обстоят дела с опытным производством этой винтовки? Что еще интересное сейчас уже можно пощупать «в железе»? И так далее. Инженер, впрочем, был на редкость немногословен. Позже Горлов пояснил это тем, что Клим Савельевич боялся выболтать лишнее. Император перед ним или нет, а все одно — страшно. Вдруг его проверяют?

— Ну и скрытны вы, Александр Павлович! — Император с удовольствием и удовлетворением разглядывал особую оружейную комнату завода МГ, где хранились опытные образцы.

— Так Ваше Императорское Величество, ведь все это сырые образцы. Одних винтовок два десятка разных вариантов. Мы запутались в расчетах и решили опытным путем выверять успешные решения.

— И что, так ничего толкового еще и не сделали?

— Сделали. Как не сделать? Вот. — Николай Иванович взял с одного из стеллажей револьвер, сильно напоминающий до боли знакомый Наган, но даже навскидку сразу бросалось в глаза, что ствол имел больший диаметр. Да и вся конструкция казалась несколько массивней. — Калибр у него пять имперских линий. Как и с винтовкой, мы решили не ориентироваться на таблицу рекомендованных значений.

— Почему?

— Нам так оказалось проще, — пожал плечами Горлов. — Конечно, таблица должна дать более удобные в массовом производстве калибры, но в целом мы посчитали, что оружия это не касается. Все подогнать под эти калибры просто не получится.

— Вы не первый инженер, который недоволен таблицами. В целом я с вами согласен и на данный момент настаиваю только на неукоснительном следовании таблицам в метизах и прежде всего разнообразном крепеже: болты, шурупы, гвозди, стяжки и прочее. Так что бог с ним. Расскажите лучше об этом револьвере.

— Принцип действия у него двойной, то есть можно как самовзводом, так и по-старому — вручную взводя курок перед выстрелом. Так что, я думаю, он должен удовлетворить как любителей скоростной стрельбы, так и точной.

— Все-таки вы не стали делать механизм надвигания барабана на ствол?

— Да. Помучились немного, cделали несколько опытных экземпляров. Постреляли. Подумали. И решили, что конструкция получается ощутимо сложнее, а начальная скорость пули повышается незначительно. Да и патрон выходит дороже и тяжелей.

— Отменно. — Император нажал кнопку, и барабан откинулся влево. — О! Я вижу,

вы автоматический экстрактор все же смогли сделать? Мне кажется или вы всего полгода назад пытались убедить, что это совершенно лишнее?

— Пытался, — потупил глаза Горлов. — Но упорство и труд все перетрут. Автоматический экстрактор и откидной вбок барабан настолько облегчают перезарядку оружия, что мы не смогли вводить в конструкцию одно без другого.

— Как показали себя стрельбы?

— Более чем удовлетворительно. Мы сейчас работаем над конструкцией, стараясь ее облегчить и упростить настолько, насколько это возможно.

— А почему не взяли калибр в шесть целых три десятых имперские линии, как я рекомендовал?

— Очень тяжелый револьвер получается, одной рукой сложно управляться. Да и вообще, носить затруднительно. Но мы разработок по нему не прекратили. Вот, — Путилов взял со стола внушительного размера «дуру», — вариант под желаемый вами калибр. Мы и навеску пороха уменьшили, чтобы снизить отдачу и громкость выстрела. Но все одно — оружие не для всех.

— Громко стреляет?

— Весьма.

— Попробуйте довести его до ума. В качестве коммерческого предложения, я думаю, может найти своих покупателей. Особенно среди путешественников. Так-с, чем еще удивите?

— Да нечем особенно. Даже то, что вы держали в руках, жутко сырое. Вы же настаивали на высокой технологичности оружия, максимальном применении штамповки, токарного станка и прочих перспективных решений. Вот и возимся.

— И правильно. Но все-таки сильно затягивать не стоит. Так-с. Винтовка, револьвер… хм. А как у вас обстоят дела с пулеметами? Есть подвижки?

— По предоставленным эскизам и заметкам соорудили мы несколько образцов. Только вышли они настолько отвратительными, что наша старая МГ МП-58 легко превосходит их и в боевой скорострельности, и в надежности. Да, работают. Да, значительно компактнее. Но проблем с ними масса. Заедают часто.

— В самом деле? — искренне заинтересовался Александр. — А можете показать эти заедающие образцы?

— Конечно. — С этими словами Горлов провел Императора во вторую комнату, где на низком столе располагалось несколько вариаций на тему пулемета Браунинга образца 1917 года. Как эта модель могла страдать частыми заеданиями, Императору было просто непонятно. Ведь это была одна из самых простых и неприхотливых моделей станкового пулемета за всю первую половину XX века.

Александр подошел к ближайшей поделке и открыл ствольную коробку. В свое время в клубе он не раз заглядывал «под юбку» подобным игрушкам, а потому одного взгляда хватило для того, чтобы Император с трудом сдержался от мата. Конечно, он не был гением черчения и эскизных зарисовок, но «сумрачный гений» какого-то конструктора пошел куда-то в сторону при создании этого оружия.

— А это вообще стреляло?

— Плохо. У этого образца заедания происходят очень часто. Очереди редко больше десяти выстрелов. Частые замятия гильз.