Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
– Ах, да, – Дортмундер выглядел сердито. – Та часть прошла хорошо.
И он исчез.
Глава 16
Когда голова Дортмундера исчезла позади лифта, Келп высунул свою собственную через открытую панель дома и спросил у остальных:
– Что же нам делать теперь?
– А что он нам сказал? – был ответ Балчера. – Убираемся, черт возьми, отсюда.
– Как же Дортмундер?
– Энди, он либо выберется, либо нет. Но если он не сможет, то наше ожидание на крыше не поможет ему. Нас поймают вместе с ним.
Келп бросил еще один взволнованный взгляд в лифтовую шахту, где ничего нельзя было рассмотреть,
– Я знаю, он сможет…
– Давай, Келп, – торопил Балчер. Он поднял свернутый холст с просмоленной крыши и пошел прочь.
Келп, постоянно оглядываясь, догнал двух других. Затем они, воспользовавшись веревкой, спустились обратно в здание театра и по лестнице вниз на балкон. Балчер шел все время впереди, и он был первым, кто добрался до двери, ведущей на лоджию. К несчастью, это было время антракта, и она снова была переполнена шотландцами. Когда Балчер толкнул дверь, то случайно опрокинул полный стакан виски одного из шотландцев на килт другого скотсмена. Проигнорировав случившееся, он намеревался протолкнуться между ними и идти по своим делам, но мужчина с пустым стаканом загородил ему дорогу рукой и произнес:
– Вот сейчас, что ты себе думаешь?
– Уйди с моей дороги, – пригрозил Балчер, который был в не настроении спорить.
Следом за ним спустился со ступенек Чефуик.
– Ты как лорд Гарри – грубиян, – заявил облитый шотландец, притянул к себе Балчера и ударил его как следует по уху. Балчер не заставил себя долго ждать, одновременно толкнув еще одного парня, который пошатнувшись, пролил дринки еще троих.
В это время Келп наблюдал через дверной проем за дракой, которая начала быстро разгораться. Люди, которые не имели понятия о причине потасовки, тем не менее, решительно избивали других, которые связаны были с ней еще меньше. «Ради Бога», – умолял Келп, стоя в дверях и взирая на сцену бушующего моря ярости, мелькающих коленей и бешено машущих кулаков. Дерущиеся радостно кричали и вопили, а чья-то твердая как скала рука мелькнула возле лба Келпа, заставляя его отшатнуться назад и тяжело присесть вниз на ступеньки.
Какой вид! До этой темной лестницы доносился лишь приглушенный шум, а вид из открытой двери на дерущихся был великолепный, словно в 3-D фильме. Келп, пораженный потасовкой, просидел так минуту или две, пока резко не осознал, что белый, похожий на трость объект, мелькающий время от времени в воздухе и опускающийся то на одну то на другую голову, был на самом деле свернутой картиной, которой орудовал в рассеянном раздражении Тини Балчер.
«Только не картина!» – вскипел Келп и еще раз попытался спуститься с лестницы, толкая и ударяя всех на своем боевом пути к Балчеру, игнорируя буфет и иные препятствия по дороге. Наконец, достигнув цели, как один из пехотинцев на фото «поднятие флага на Иво-Дзиме» (который в любом случае был постановкой; в последнее время так сложно отличить выдуманное от реального), он вырвал сверток из огромного кулака Балчера и прокричал ему в ухо: «Только не картиной!». Затем внезапно Келп согнулся пополам от того, что сразу одиннадцать шотландцев ударили его в живот.
Когда лежишь на полу, открывается совершенно иной ракурс на море бурлящих килтов: шишковатые огромные колени – вещь довольно опасно выглядящая, но помимо этого мелькнула пара черных брюк-дудочек – штаны Чефуика. Келп заставил себя подняться вверх, взбираясь по чьей-то кожаной сумке с
– Чефуик! – кричал Келп, вокруг которого множество шотландцев сгорали от желания позабавиться. – Чефуик!
Свет отразился от очков Чефуика, когда он повернул голову.
– Картина! – завопил Келп и с силой бросил ее, словно копье… и упал вниз во второй раз.
Глава 17
Стен Марч легко повернул кадди за угол и остановился напротив Хантер Хаус. Как только он узнал об этой работе, она стала для него лакомым куском. Ничего не нужно было делать, просто сидеть здесь, напротив концертного зала как наемный водитель и, как только ребята выйдут, спокойно уехать. Лакомый кусок торта.
Сам же автомобиль был как кусок бисквита с регистрационным номером. Келп подобрал его для Марча сегодня во второй половине дня. Бледно-голубой кадиллак содержал полный набор опций. Келпу нравились машины врачей, если, конечно, такие находились в нужный момент. Он верил, что доктора ведут себя как дети, покупая машины с всевозможными вспомогательными гаджетами и другими элементами комфорта, известными инженерам Детройта.
«Управлять автомобилем врача, – любил он иногда повторять, – это как хороший сон в гамаке в воскресенье после обеда». Он мог быть немного сентиментальным по отношению к вещам.
Какое-то движение привлекло внимание Марча, и он посмотрел на правую часть фасада концертного зала. Там что-то произошло? Ему показалось, что через ряд стеклянных дверей, он заметил некое движение в холле, много бегущих людей или что-то в этом роде.
Марч прищурился, пытаясь разглядеть более подробно, но одна из тех дверей распахнулась, и оттуда вылетело тело, словно планер без крыльев, ударилось о тротуар, перевернулось, вскочило на ноги и побежало обратно в холл.
– Что за… – только и произнес Марч.
Ей-богу, там происходит драка. Затем тоже тело, или возможно уже другое, выпало обратно. На этот раз следом за ним вышло трое мужчин, которые боролись и толкались руками как регбисты в драке. Затем внезапно целый спор выплеснулся из театра и распространился по всему тротуару.
– Святой Иисус! – воскликнул Марч, наблюдая, как тело ударилось о капот кадди и обратно вернулось в драку.
В лице, которое появилось на секунду на лобовом стекле, по причине его деформации и из-за собственного удивления, Марч не сразу узнал Келпа, который изо всех сил пытался уйти от целой толпы людей, но которые жаждали, чтобы он остался. Марч посигналил, чем испугал друзей Келпа, а сам он сполз с капота и нырнул в кадди.
Марч уставился на него. Одежда на Келпе была изорвана в клочья, щека измазана, а возле глаз уже начали проступать синяки. Марч спросил:
– Что, черт возьми, происходит?
– Я не знаю… – прохрипел Келп, задыхаясь. – Я просто не знаю. Сюда идет Чефуик …
Так он и делал, пробираясь на цыпочках через тротуар, прижимая к груди свою черную сумку, двигаясь словно балетный танцор на минном поле и когда, наконец, он проскользнул в кадиллак, закрыл дверь за собой и все что он сказала было: