Весь Дортмундер в одном томе

Уэстлейк Дональд Эдвин

– Вот как работают страховые компании в таких случаях. Уже существует иск между Чонси и его страховщиком в Штатах. Страховая организация здесь просто скажет Макдоу, что они не удовлетворят его требования, пока иск с другой стороны не будет урегулирован.

Только один из них получит страховое возмещение, но не оба.

– Чонси уже получил свое, – проворчал Макдоу и по мрачному выражению лица, Дортмундер понял, что уловка провалилась.

– Я дам тебе сто тысяч за картину, – предложил Чонси Макдоу. –

У меня их нет на данный момент, но мы должны найти какой-то выход из этого положения.

– Не достаточно, – ответил Макдоу. – Я подписал бумагу с этими двумя на половину стоимости. Я получу только пятьдесят тысяч фунтов.

Чонси покачал своей головой, печально улыбнувшись:

– Мне жаль, но все гораздо хуже, чем ты думаешь. Я имел в виду сто тысяч долларов.

– Что? Шестьдесят тысяч фунтов? Тридцать для меня?

– Оставь все шестьдесят, – предложил ему Чонси. – Без налогов. В «конверте», так что тебе не обязательно их декларировать и эти двое не смогут отправить тебя в суд.

– Я не собирался брать его в суд, – сухо высказался Зейн. – Забудь об этом, Чонси. Макдоу и я… и Покьюлей, конечно… намерены разделить четыреста тысяч долларов. Если мы можем их получить от тебя, тогда отлично. Если нет – мы возьмем их на аукционе.

Дортмундер сказал ему:

– Не выйдет, если Чонси сделает анонимный звонок в лондонскую полицию и попросит их проверить копию в Parkeby-South. Ты не отважишься остановить Чонси, но он может остановить тебя. Как только копы узнают, что оригинал был похищен, Макдоу больше не осмелиться показаться с ней рядом. И ты вернешься снова только к одному покупателю – Чонси.

Чонси улыбнулся Зейну:

– Он прав и ты знаешь об этом.

– Он не для этой беседы, – ответил Зейн сердито.

– Это я смог выкрасть картину, – сказал Дортмундер Макдоу. – И я могу вернуть ее обратно.

– Я могу вернуть ее обратно! – Зейн закричал, глядя на Дортмундера. Обращаясь к остальным, он сказал: – Мы не будем более продолжать наш разговор в присутствии этих людей. Они вне сделки.

Чонси сказал:

– Ты можешь позволить им уйти. Никто не хочет, что бы ты их убил.

Келп просил:

– Я хотел бы отметить, что сегодня мой день рождения.

– Здесь есть комнаты с дверьми, которые запираются на замок, – мягко сказал Зейн. – Мы закроем их там, пока все не обсудим.

Дортмундер сказал Макдоу:

– Я могу быть полезным для тебя.

Но этого было недостаточно. Не сработало против пистолета Зейна. Макдоу отвел взгляд, покусывая внутри свои щеки, и Зейн махнул стволом оружия, произнеся:

– Давайте, вы двое.

Иного выбора не было. Дортмундер и Келп вышли из комнаты и дальше вниз по коридору к закрытой двери с толстым деревянным засовом.

– Сними засов и поставь его возле стены, – приказал Зейн,

стоя слишком далеко для того, чтобы Дортмундер смог ударит его им. Затем он вошел в комнату, в которой, в лучах фонаре царил такой же беспорядок, как и в предыдущем помещении.

– Здесь нет света, – заметил Келп, переступив через порог.

– Здесь вообще нет ничего интересного, – заверил его Зейн. – Сделай шаг назад от двери, – и когда Дортмундер стоял уже в комнате напротив Зейна, тот успокоил его: – Расслабься, ты ведь знаешь, они не позволят мне застрелить тебя.

– Они позволят тебе оставить нас здесь. Разве этот способ умереть более гуманный?

Зейн пожал плечами:

– Там, где есть жизнь, есть и надежда, – сказал он, захлопнул и запер дверь.

Глава 14

– Ты знаешь, он – сумасшедший, – предупредил Чонси Макдоу, когда Зейн повел своих узников из комнаты. – Он хочет все деньги, и он хочет убить каждого из нас.

– Он мой партнер, – сказал Макдоу. – Ты пытаешься нас рассорить.

– Он убийца. Вот что я отметил в первую очередь, когда я выбирал его.

Покьюлей подошел к двум мужчинам:

– Г-н Чонси, я согласен с вами и я хочу, чтобы вы знали, я от всей души сожалею, что связался с этим человеком.

– Я смогу постоять за себя перед Зейном, – настаивал Макдоу, даже возможно чересчур. – И перед тобой.

Они вдвоем проигнорировали Покьюлея, как будто он и ничего не говорил, как будто его не было вообще.

– Ты находишься в серьезной опасности, – угрожал Чонси. – Я разыграю тебя, Макдоу, и даже Зейн знает, что не сможет меня остановить.

– Мы найдем другого покупателя. Мы получим столько же на черном рынке у какого–нибудь арабского шейха.

Покьюлей видел, что не добьется сочувствия у этих двоих, а также то, как сильно они были погружены в свои аргументы. Украдкой и бесцеремонно он продвигался к двери, подобрав по дороге все еще завернутую живопись, тихо, без суеты, он покинул комнату.

Между тем, Чонси отметил отсутствие у Макдоу опыта по продаже картин на черном рынке, а Макдоу заявил, что, быстрее всего, он сможет продать картину и одновременно получить страховку от Parkeby-South. На что Чонси сказал:

– И как только ты получишь на руки деньги – ты покойник.

Эту фразу услышал только что вошедший Зейн:

– Очерняешь меня, Чонси?

– Говорю ему правду.

– Макдоу знает, что для него лучше, – сказал Зейн, но судя по тому, как Макдоу посмотрел на Зейна, возможно он и не знал.

Тем не менее, Зейн выглядел беспечно:

– Покьюлей, у меня нет… – затем он остановился, нахмурился, посмотрел налево и направо. – Где же мой маленький друг?

– Покьюлей?

– Картина! – указал Макдоу на стол, где она прежде лежала.