Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— Привет!
«Этот парень меня не выдаст, — подумал Дортмундер. — Он не собирается поднимать тревогу и вообще делать что-нибудь из ряда вон выходящее. Такое впечатление, что он меня едва замечает».
Поэтому он собрался с силами и подавил естественное желание выпрыгнуть из машины и бежать. В результате его довезли до самого Дадсон-Сентра. Шагать голым средь бела дня по улицам, запруженным идущими на работу людьми, было очень неловко. Но, миновав четыре квартала, Дортмундер взял себя в руки: в конце концов чувство стыда
И вот он наконец добрался домой. Куда же все подевались? «Никто меня не встречает», — с острой жалостью к себе подумал Дортмундер и зашлепал ногами — босой и в носке — на кухню. Открыв банку томатного супа, он добавил молока (ни капли воды!), разогрел его и выпил в несколько приемов из кофейной чашки, закусив пакетом с крекерами. Наконец, согревшись и обсохнув, Дортмундер понял, до какой степени он устал и измучен. Пройдя по пустому дому, он тяжело поднялся по лестнице и повалился на кровать, позабыв снять носок.
Он не проснулся и тогда, когда в дом, злобно переругиваясь, ввалились остальные восемь его обитателей — промокшие, озябшие, подавленные и несчастные. И лишь в ответ на крик Мэй, которая открыла дверь спальни и увидела Дортмундера лежащим на кровати, он пробормотал:
— Потом поговорим, хорошо?
Затем он отвернулся и вновь погрузился в сон.
ОБЛОМ ЧЕТВЕРТЫЙ
61
И он же оказался во всем виноват. Проснувшись, он спустился в гостиную. Остальные уже сидели там и, завидев Дортмундера, обрушили на него град обвинений. Это же надо!
— Ты заставил нас изрядно поволноваться, Джон, — мягко, но серьезно сказала Мэй.
— Мне тоже пришлось несладко, — заметил Дортмундер.
— Кажись, я малость застудил голову, шляясь под дождем, пока ты спал в постельке, — заявил Тайни. Его голос, похожий на звук корабельного ревуна в тумане, прозвучал еще мрачнее, чем обычно.
Мамуля Мэрча лишь фыркнула и бросила на Дортмундера многозначительный взгляд, не проронив ни слова.
— Между прочим, гонять днем на краденом грузовике несколько часов кряду тоже очень опасно, — заметил ее сынок. — И все впустую!
— Видишь ли, Джон, — сказал Даг. — Я не могу понять, как ты умудрился потерять леску, натянутую поперек озера. Ведь она была у тебя под рукой.
— Это точно, — подтвердил Келп. — Я видел ее собственными глазами.
— При свете головного фонаря? — осведомился Дортмундер, нахмурив брови.
— Ну... в общем, да.
— Пока ты спал, Джон, — вмешался Уолли, — я запросил компьютер, но он не смог предсказать, что ты поплывешь к плотине. Это направление никому даже в голову не могло прийти!
— Я поплыл туда потому, что там были огни, — объяснил Дортмундер. — Втолкуй это своему компьютеру, когда вы в очередной раз будете
Том издал характерный смешок и сказал:
— Похоже, все против тебя, Эл.
Присутствующие немедленно сменили гнев на милость и принялись с жаром убеждать Дортмундера, как они счастливы видеть его, что бы там ни случилось. Живой и невредимый Дортмундер, лежащий в своей постели, намного лучше мертвого Дортмундера, лежащего на дне озера, или полумертвого Дортмундера, валяющегося где-нибудь на берегу, сказали они. На этом тема была исчерпана.
Дортмундер проспал почти весь день. Уже наступил вечер, и за окном по-прежнему лил дождь. Прогноз погоды, полный тщательно скрываемых опасений и робких надежд, предсказывал, что дожди, несмотря на предшествовавшие две недели солнечных дней и звездных ночей, будут идти еще некоторое время, а могут зарядить и надолго. Исчерпав свои претензии к Дортмундеру, вырвавшемуся из плена водных стихий, обитатели дома перекинулись на знакомую тему. Разговор пошел о деньгах Тома, отнятых у земли, но до сих пор остававшихся под водой.
— Осталось самое простое, — заверил Даг собравшихся в гостиной. — Мы еще раз съездим к водохра...
— Нет, — прервал его Дортмундер, поднимаясь.
Мэй бросила на него удивленный взгляд.
— Джон? Куда ты?
— Возвращаюсь в Нью-Йорк, — ответил Дортмундер и направился к лестнице.
— Подожди!
— Осталась сущая ерунда!
— Что два пальца обмочить!
— Мы знаем, где лежит гроб!
— Мы привязали к нему веревку!
— Он у нас в руках!
Но Дортмундер не слушал. Он поднялся по лестнице, бухая ступнями, и принялся укладывать вещи. Тем временем в комнату один за другим заявлялись компаньоны и предпринимали попытки сломить его железобетонное упрямство.
Первой пришла Мэй. Она уселась на кровать рядом с чемоданом, в который Дортмундер швырял свои пожитки, и после минутного молчания сказала:
— Я знаю, что ты чувствуешь, Джон.
— Вот и хорошо, — ответил Дортмундер, сгребая в охапку носки.
— Но я не могу уехать отсюда, пока все не устроится.
— Ага.
— Не могу же я бросить мамулю.
— Ага.
— Если мы сейчас уедем, Тому может прийти в голову пустить в ход динамит.
— Угу.
— Короче говоря, я не хочу отсюда уезжать, — сказала Мэй.
Дортмундер замер, погрузив руки в чрево комода.
— Я все понимаю, Мэй, — ответил он. — Попробуй на секунду забыть все, что ты сказала, и ты поймешь, почему я не могу здесь оставаться. Я еду домой. Заканчивай свои дела и возвращайся. Я буду ждать.
Мэй посмотрела на него, подумала и встала.
— Я вижу, тебя не переубедить, — сказала она.
— Я рад, что ты это поняла, — ответил Дортмундер.
Следующим был Том.
— Сматываешь удочки, Эл?
— Ага.
Несколько минут спустя появился Уолли.