Весь Дортмундер в одном томе

Уэстлейк Дональд Эдвин

— Я никогда не забуду, что вы сделали сегодня, Маргарет, — сказала Вивека.

Маргарет бросила на нее еще один взгляд.

— Хорошо, — сказала она.

* * *

Марч заметил, что как только он подъехал ко входу в Турстед для семьи, дверь начала открываться. Он вылез из машины и слева от себя заметил три столпившихся фигуры, закутанных в покрывала мотеля, они в спешке волочили за собой по снегу большие сумки к задней части машины.

Когда дверь открылась, из нее вышла мама Марча, помахала

сыну, потом обернулась и крикнула: «Не забудь позвонить!»

Единственный источник света внутри остался наверху, и теперь он был похож на лампу сигналиста в фильмах про поезда девятнадцатого века. Мама Марча помахала кому-то наверху, затем вышла, хлопнула дверью и поспешила сесть в машину.

Они оба забрались внутрь, спрятавшись от бури, оба хлопнули дверью. Марч спросил:

— Это ты о чем?

— Это была просто беседа.

— Ааа.

Они подождали еще секунд десять, сзади за их сиденьями послышалось бам-бам-бам. Марч сдвинул коробку передач и, сделав большой круг, направился в сторону дороги вниз к подножию горы.

— Думаю, — сказала мама Марча, — я сегодня сделала что-то хорошее.

— Думаю, мы все, — ответил Марч.

— И это тоже, — согласилась его мама.

* * *

Два дня спустя Вивека, миссис Буннион, Ванесса, Вирджиния и Виктория забрались в красный форд эксплорер миссис Буннион и отправились в Нью-Йорк, где в квартире Фрэнка уже и простыл след Рэйчел. В следующем месяце, в январе, они заселили в Турстед пару — если быть точнее, Хьюги, бывшего полицейского, и его жену Хэлен — чтобы они жили наверху и присматривали за домом. В апреле, когда дом открылся для общественности, один из доцентов, милая девушка, которая вызвалась волонтером проводить экскурсии по Турстеду, заметила, что некоторые вещи пропали, но никто никак это не прокомментировал. Некоторые доценты предположили, что Вивека забрала с собой некоторые маленькие вещицы, а почему бы и нет? Ведь компания Турстед время от времени продавала незначительные безделушки, чтобы покрыть расходы, так что, почему и нет? Никто и никогда не заметил никаких признаков взлома или воровства.

Идеальное преступление.

43

Перышко не знала, что делать. Было утро понедельника, даже почти полдень, все шло по плану, и в тоже время абсолютно ничего не шло по плану.

Часть плана, которую должна была выполнить Марджори Доусон, была сделана великолепно. Ее оплошность, когда она «забыла» передать письмо с объявлением апелляции Максу Шреку, сработала именно так, как должна была, тест ДНК откладывался на выходные, поэтому у Фицроя или Джона, или у кого-то там еще было время, чтобы найти какое-нибудь решение насчет открытой могилы Бурвика Муди. Но вся проблема была именно в открытой могиле, и Перышка не видела пока никакого решения.

Джон, когда он и остальные уезжали в прошлый четверг, выглядел очень довольным и уверенным в себе, особенно когда сказал, что, наконец, и для него нашлась работа, как если бы Кларк Кент сказал: «Это работа для Супермена». В пятницу вечером

Энди написал по электронной почте Фицрою, что скоро все будет хорошо, и прислал еще одно письмо вчера, где написал, что кто-то должен приехать сегодня из города, но с тех пор Фицрой никак не мог связаться с Энди или остальными — с Джоном вообще никогда не было никакой возможности связаться — так и что все это значило? Кто-то должен был приехать из города сегодня? Кто? И что это поменяет?

Этим утром Перышко, Марджори, Фицрой и Ирвин собрались в доме на колесах, они скучковались над телефоном Марджори, как первопоселенцы возле костра. Макс Шрек, все еще раздраженный из-за оплошности Марджори, позвонил ей из Олбани в двадцать минут одиннадцатого, чтобы сказать, что апелляций трех племен была отклонена, поэтому тест можно начинать, с двенадцати до часа дня, сегодня, приедет следователь из офиса местного окружного прокурора, чтобы взять образец. А сейчас уже было 11:30. И что теперь?

Перышко задала Марджори вопрос в лоб:

— И что теперь?

— Остается только надеяться, — вздохнула Марджори, — что кто-то, Джон, Энди или кто-то еще, все-таки приедет сюда до обеда, и что у него или у них будет решение нашей проблемы.

— А что если Перышко похитят? — предложил Ирвин.

Все посмотрели на него. Марджори насторожилась:

— Не понимаю тебя, Ирвин.

С тех пор, как одним из вечером они разделили пиццу, они все стали обращаться друг к другу на «ты».

— Ну, — начал объяснять Ирвин, — здесь же без пяти минут многомиллионная наследница, вдруг кто-то пробрался сюда прошлой ночью и похитил ее, оставив при этом записку с требованием выкупа — мы можем использовать эти журналы, чтобы вырезать буквы для записки — и вот, она пропала, и это не наша вина, что мы не можем пройти тест на ДНК.

— Во-первых, — стала отвергать его идею Марджори, — тогда нам нужно было бы вызвать полицию, и когда бы они выяснили, что это обман, а они бы это выяснили, тогда мы бы все отправились за решетку.

— Во-вторых, — продолжила Перышко, — где я должна спрятаться в этом практически голом лесу, чтобы они не нашли меня в течение первых двадцати минут?

— И в-третьих, — добавил Фицрой, — кому будет адресоваться эта записка?

— Ну, племенам, — неуверенно ответил Ирвин.

Все с сарказмом усмехнулись.

— Племенам! — вскрикнул Фицрой. — Ирвин, да это же «Вождь краснокожих»! Племена еще заплатят похитителям, чтобы они держали Перышко подальше!

— Ну, — пробурчал Ирвин, — я просто предложил.

— Плохая идея, — сказала Марджори как можно мягче.

— Я все еще хочу услышать ответ, — встряла Перышко, — что мне делать, когда придет следователь? Может мне прямо сейчас убежать?

— Нет, ни за что, — строго сказала Марджори, — не делай этого.

— Никогда не сдавайся, Перышко, — попытался ее приободрить Фицрой.

— Почему нет? — поинтересовалась Перышко. — Я не могу дать следователю свой волос, потому что если образцы ДНК не совпадут, судья Хигби отправит меня в тюрьму. Так что мне…