Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
Справа от него, прямо под главным залом бара, растянулось длинное прямоугольное помещение. Слева в деревянной стене находилась дверь в коридор. Испугавшись, что через люк с некоторых ракурсов все-таки можно засечь его ноги, Дортмудер на цыпочках двинул налево, в коридор.
Темнота. Почти такая же черная, как и раньше. Только отличалась тем, что обернувшись назад, он видел бледно-желтый луч, пробивающийся сверху, немного усеченный прикрытым люком.
Звук приближающихся голосов. Может, что полезное скажут? В кино и сериалах, обычно герой спрячется где-нибудь и подслушивает чужие разговоры, из которых все становится
Дортмундер прокрался назад под этот желтый квадрат. Что же они там говорят?
Сначала они молчали. Словно все разом заткнулись, как только он подошел. И тут раздался жуткий скрип и скрежет, что понятное дело означало — половицы на место кладут. Подумать об этой проблеме можно чуть позже. И вот, наконец, половицы легли на свои места, луч света полностью иссяк, зато люди наверху начали говорить приглушенно, но довольно четко:
— Помни — только русские.
— Есть.
— И французские.
— Тут есть и польские.
— Забудь. Притащим назад польские, он нам головы снимет.
— Ну, тогда себе бутылочку возьму.
— Касса пустая.
— Естественно, ее забирают каждый вечер.
— А что с этим сейфом делать?
— Брось. С ним потом разберемся.
— Это французское?
— Нет! Ты чего? Нужен «Дом Периньон»!
— «Дом Периньон».
— Сзади его должно быть больше.
— Помни, если замуж выходит дочь босса, то должна быть только отличная русская водка и только французское шампанское. Или нас найдут в Мидоуленде.
— «Столи», правильно?
— Можешь ведь, когда хочешь!
Голоса отдалились, но направление Дортмундер мог определить по глухому шарканью их подошв над головой. Туда-сюда, от двери и обратно, слышались шаги этих гангстерских прихвостней, вытаскивающих из бара французский и русский алкоголь для мероприятия, на котором один из их главарей-ублюдков собирается праздновать создание своей копии.
Отлично, все работало как надо. Они не знали, что он прячется рядом, и болтали о всяком. Конечно, не о том, чего ему действительно хотелось бы знать, но сам факт!
В тот краткий промежуток между тем моментом как наверху включили свет и тем, когда захлопнули люк, отсекая его, у Дортмундера как раз свет забрезжил в памяти. Он вспомнил, что на стене подвала, где-то в футе от лестницы он видел выключатель. Очень удобное место для выключателя, да. В футе от лестницы. Сможет ли он его теперь найти? И станет ли заметен этот свет наверху?
Дортмундер поразмышлял. Он прекрасно помнил какие бывают подвалы вообще, и как устроено электричество в задних комнатах, в частности, этого бара; и даже припомнил единственную лампочку на потолке подвала, в котором он сейчас стоял. В любом случае, рискнуть стоило. Лучше зажечь эту единственную лампочку, чем проклинать эту темень.
Он оказался прав. Как только нащупал выключатель, под потолком тускло засветилась сороковаттная лампочка, едва рассеивая мрак, как в каком-нибудь заброшенном старом городе в полночь, или же как на подростковой вечеринке, когда предки уезжают за город. В этом полумраке он разглядел бочки вокруг. Это были и винные бочонки, и пивные кеги, и даже бочонки с меловыми надписями, сделанными в ручную — Амстердамский бурбон «Собственного производства». Хммм…
Комната была загромождена сломанными барными стульями и столами; распахнутыми металлическими
И вот дальше, у одной стены, прямо под благословенным источником света, стоял старый и поцарапанный серый стол, а рядом такой же серый крутящийся стул. Справа этот стол имел два больших ящика.
Отлично, вот это уже кое-что. Дортмундер уселся на скрипнувший стул, оперся левым локтем на столешницу, и открыл верхний ящик. Пальцами пробежался по корешкам лежащих там папок, и остановился на папке с буквами ГЛВД. Государственный ликеро-водочный Департамент. Ему поклоняются все рестораторы; и правила которого приравниваются практически к Священному Писанию, потому что у них есть безраздельная власть над жизнью и смертью: они могут закрыть ваше заведение.
Эта папка оказалась толщиной больше дюйма. Дортмундер раскрыл ее на столе и склонился, пытаясь рассмотреть записи в неверном свете лампочки. Бумаги были разложены в хронологическом порядке от старых к новым. И самой старой записью оказалась лицензия на продажу алкоголя сорокасемилетней давности. Получена она была на нынешний адрес бара «Бар и Гриль», владельцы Джером Хальв и Отто Медрик, фирма «Jerrick Associates». Интересно, почему буквы перевернуты? Может для них «Бар и Гриль» звучало не так мелодично?
Тридцать один год назад Отто Медрик — теперь фирма «O.J. Partners» — выкупил свою половину бара, и должен был вновь собирать все бумаги, словно какой-то парень со стороны. И через полгода, Отто Медрик, чей адрес теперь стал 131-58 Эльфин-драйв, Коралл Экрес, Флорида, продал свою «O.J. Partners» Рафаэлю Медрику с 161-63 Шестьдесят Третья Пойнт, Квинс, Нью-Йорк по безналичному расчету и с выплатой процента прибыли следующие двадцать лет.
Рафаэль Медрик взяв бразды правления, также должен был предоставить ГЛВД вагон документов, даже еще больше, чем Отто за тридцать один год до этого, и часть этих дополнительных бумаг была весьма интересна. Это письма реабилитирующие Медрика: от его адвоката, от судьи из окружного суда Квинси и даже от его бывшего инспектора по надзору за условно осужденными. Все они утверждали, что прошлая, очень короткая, криминальная жизнь Рафаэля не имела отношения к жестокости; и что парень полностью раскаялся в содеянном; и что виновны в том преступлении были его напарники, от которых теперь Рафаэль отказался. А в письме к этому Департаменту Отто Медрик уверял, что совершенно уверен в своем племяннике Рафаэле, иначе ни за что не передал бы ему свои активы.
Наконец, Дортмундер оторвался от прочтения этой семейной саги. Уже прошел почти час с момента как он зажег лампочку в подвале и еще какое-то время как он уже не слышал движения сверху. Спина затекла из-за неудобной позы — он долго просидел сгорбившись над бумагами, и теперь со стоном выпрямился, и навострил уши, прислушавшись.
Тишина. Взглянув в сторону люка, он отметил, что сверху не видно никакой полоски света.
Дортмундер встал, сделал пару приседаний, тут же пожалел об этом, и поднялся по ступеням к закрытому люку. Света там не было. Он снова спустился, выключил свет в подвале — сверху по-прежнему было темно. Тогда он, включив свет, принялся изучать потолок, раздумывая как же отсюда свалить.