Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
Дортмундер со своим мини-фонариком из любопытства рассмотрел эти камеры: сказать, что там было «много всего» – все равно, что не сказать ничего. Тут можно было найти и мебель, и статуи, как минимум, два мотоцикла, офисные сейфы, составленные один на одном, было и что-то похожее на печатный пресс, было много компьютеров и другого офисного оборудования, была даже картина горящего грузовика на мосту Джорджа Вашингтона.
Этот Жак Перли – очень странный тип. Частный детектив. Ему что, платят вещами вместо денег?
Дортмундер уже хотел было возвращаться в переднюю часть здания и выйти обратно на улицу, но в последний момент бросил еще один взгляд на дорогу, ведущую
Интересно, а Келп проверил второй этаж? нет. Что-то ему подсказывало, что Энди Келп уже давным-давно отсюда ушел. Возможно, он подумал, что Дортмундер был недостаточно храбрым, чтобы выпрыгнуть из окна и спастись, поэтому наверняка уже где-нибудь в тюрьме, так что на данный момент он не самый лучший вариант в плане того, чтобы держаться поблизости. И Дортмундер не винил его; если бы он оказался на его месте, то он был бы уже на полпути в Филадельфию.
Но, а как же тогда быть с этой дорогой? Раз уж он сейчас здесь, внутри этого здания, пожалуй, ему стоит взглянуть?
Да. И он пошел по этой дороге. Она сначала резко уходила вправо, а потом шла ровно вдоль стены. Бетонная дорога, достаточно просторная для того, чтобы сделать разворот, сопровождалась по левой стороне стеной кремового цвета и заканчивалась красивой дверью из темного дерева. Высокие световые конструкции и давали тот слабый свет, который он видел с улицы через те самые индустриальные окна, которые сейчас были высоко по правой стороне от него.
А эта красивая деревянная дверь заперта на ключ? Да. Это имеет значение? Нет.
Когда он попал внутрь, увидел кабинет секретаря, аккуратный и довольно скромный, где над столом сбоку была слабая подсветка, а на самом столе стояли горшки с самыми разнообразными растениями, причем все легальные. Он прошел дальше к следующей двери, которая не была заперта. Что-то новенькое.
Это был офис Жака Перли, очень большой и очень продуманный, и располагался этот офис как раз под тем самым окном в крыше. Опасаясь камер как дополнительного средства безопасности – даже у Эппика в кабинете было припрятана парочка сюрпризов – Дортмундер прошелся по кабинету очень медленно и крайне осторожно, используя свой фонарик лишь по необходимости, потому что прямо над ним было то самое окно, из которого можно было его очень даже легко заметить.
За любыми трудностями стоит вознаграждение. На круглом дубовом столе, в стороне от основного письменного стола, он обнаружил записи в блокноте мелким почерком, в которых говорилось о мерах безопасности, которые нужно предпринять для перемещения Чикагского шахматного набора. Очень даже кстати. Тут еще и ксерокс был. Он его включил и сделал копии записей, положил копии себе в карман куртки, а ценный блокнот вернулся на свое место.
Больше ничего интересного в офисе Перли не было, по крайней мере, для Дортмундера. Он вышел из него и осмотрел кабинет секретаря. Может здесь будет что-то полезное? Наврядли, тем не менее, раз уж он здесь, почему бы не проверить?
И он нашел то, что ему было нужно в выдвижном ящике по правую руку, в самой задней части за всеми медикаментами от простуды и помадами. Это был ключ от гаража. Он уже покрылся пылью, но совершенно точно это был запасной ключ, который компания дает тебе, когда устанавливается гаражная дверь. Но поскольку этим ключом никто никогда не пользуется, про него уже давным-давно забыли.
Хорошо бы, чтобы это был нужный ключ. Дортмундер вышел на парковку, которая находилась наверху местного серпантина, достал ключ и нажал кнопку. Дверь тут же начала подниматься, он снова нажал на кнопку, и дверь
Уже что-то. Эта гаражная дверь довольно шумно открывалась, но, видит Бог, это хотя бы был выход в свет. Дортмундер засунул ключ в тот же карман, где были копии записей, закрыл офисную дверь и отправился домой.
46
Всю субботу Фиона переживала по поводу вечеринки в ГРОДИ. Как Брайан вообще умудрился уговорить ее пригласить миссис Уи на Мартовскую Сумасшедшую вечеринку? А что заставило миссис Уи согласиться?
Может еще можно как-то все поменять? Может она могла бы прикинуться больной? Нет; даже в таком случае Брайан все равно пойдет сопровождать миссис Уи на вечеринку. И худшее, что Фиона могла бы себе представить, помимо самого факта, что миссис Уи пойдет на Мартовскую Сумасшедшую вечеринку,– это то, что самой Фионы не будет рядом с миссис Уи, чтобы как-то объяснять ей, что вообще происходит, чтобы как-то сглаживать ситуацию, чтобы прикрыть ее, если в этом будет необходимость.
И что же тогда можно придумать, чтобы всего этого не произошло? Может всем соврать? Соврать миссис Уи, что вечеринка отменилась, соврать Брайану, что миссис Уи передумала. Нет, ей никто не поверит. У Фионы плохо получалось врать,– существенный минус для адвоката – а значит, что оба раскусят ее на раз-два.
А как потом объяснить, почему она соврала? Пожалуй, никак. Она самой себе толком не могла объяснить, почему. Дело было не только в том, что миссис Уи никак не вписывалась в формат ГРОДИ, дело было еще и в…
Брайане.
С Брайаном вроде все было в порядке. Он и Фиона были неплохой парой, все шло очень легко и непринужденно, они поддерживали друг друга, ничего взамен не требовали. Его страсть к приготовлению экзотических блюд по-прежнему было приятным сюрпризом, хотя уже не таким впечатляющим, меньше восторга, и все с момента, как она уволилась из Файнберга и стала работать по нормальному графику. (Конечно же, она никогда Брайану об этом не скажет).
Проблема, которую она смогла обозначить у себя в голове и которая заставляла ее чувствовать некоторую вину,– это проблема класса. Брайан был происхождением из другого мира, нежели Фиона. Его друзья не жили в таких районах, где жили ее друзья, не ходили в такие школы, в какие ходили ее друзья, не путешествовали по таким местам, по каким путешествовали ее друзья, не покупали такие костюмы – если они вообще покупали костюмы – которые покупали ее друзья. Он был более грубым, более неряшливым, из разряда людей, которым поколение за поколением не удавалось чего-то добиться, и даже шанса на светлое будущее у них не было. Когда Фиона была с Брайаном, она, нечасто и практически незаметно для посторонних глаз, посещала трущобы.
Если говорить честно – а она всегда хотела быть честной – она признавала тот факт, что ее прадед, Гирам Хэмлоу, отец ее деда Гораса, походил из того же класса страждущих без каких-либо связей. Украденный шахматный набор, возможно, помог бы Гираму выйти из грязи и отмыть свое имя, но возможность была упущена.
Ситуацию семьи Хэмлоу спас ее дед Горас, который был гениальным изобретателем. С помощью престижа и денег, которые он получил засчет своих изобретений, он смог преодолеть тот невидимый барьер американских классов, и уже поколение после него, поколение отца Фионы, плюс ее тети и дяди, обеспеченные со всех сторон, пусть еще статус был совсем свежим, могли позволить себе учиться в правильных школах, жить рядом с правильными людьми, заводить правильных друзей.