Весь Карл Май в одном томе
Шрифт:
— Не гости? Так кто же они, дон Фернандо де Венанго-и-Колона?
— Они пленные, сеньора Эулалия.
— Что же они сделали, дон Фернандо де Венанго де Молинарес?
— Негодяи убили нашу корову и трех вакерос, драгоценная сеньора Эулалия.
Наглость, с какой он приумножал наши преступления, обескуражила нас.
— Корову и трех вакерос! — всплеснула руками сеньора, отчего наши лошади испуганно запрядали ушами. — Ужасно! Вы должны отомстить им! Надеюсь, вы взяли их с поличным? Не так ли дон
— Конечно, с поличным, и даже не с одним, а со всеми сразу. Но они не только убили нашу корову, они ее зажарили и съели. Вы представляете, сеньора Эулалия?
Глаза доньи стали вылезать из орбит.
— Зажарили и съели? Корову и трех вакерос?
— Да нет же! Сначала — корову…
— Сначала? А потом, дон Фернандо де Гаяльпа-и-Ростредо?
— Потом? Потом — ничего. Мы поймали их и привели сюда, сеньора Эулалия.
— О-о-о! Весь мир знает, какой вы храбрый, дон Фернандо де Молинарес-и-Колона! Так кто же эти люди?
— Белые — миссионеры, они едут в Сан-Франциско, чтобы обратить в истинную веру жителей Калифорнии и научить их каким-то словам.
— Спаси и помилуй! Миссионеры убивают коров и поедают вакерос! А остальные кто, дон Фернандо-и-Ростеро де Венанго?
— Черный, похожий на негра, на самом деле не негр, он адвокат из… из… Словом, он оттуда, где живут туземцы Огненной Земли. Он тоже едет в Сан-Франциско, чтобы украсть там чье-то наследство.
— Ну, тогда не удивительно, что он украл у нас корову.
— А вот тот, похожий на индейского разбойника, — готтентот из… из Гренландии. Он будет показывать миссионеров за деньги.
— И что вы собираетесь сделать с этими людьми, дон Фернандо де Молинарес де Гаяльпа де Венанго?
— Прикажу их повесить, а может, застрелить. Позовите сюда всех моих людей, сеньора Эулалия!
— Но ведь все и так уже здесь, кроме старой негритянки Бетти, а ее и звать не надо, потому что она сама идет сюда. Постойте, дон Фернандо-и-Ростредо де Колона, но если все ваши люди здесь, то как эти бродяги могли убить трех вакерос? Это невозможно!
— У меня все возможно, сеньора Эулалия. Закройте ворота, чтобы пленные не убежали, пока я буду судить
Ворота заперли на засов, и теперь мы действительно не могли убежать, но в то же время и милейший дон Фернандо находился полностью в наших руках. Лошадей поставили у коновязи. Принесли три стула, посередине сел дон Фернандо, а по сторонам от него заняли места сеньора Эулалия и сеньорита Альма. Нас поставили перед лицом «высокого суда», а вокруг выстроились вакерос.
— Как тебя зовут? — обратился ранчеро к негру.
— Боб, — ответил тот.
— Подходящее имя для негодяя. А тебя как зовут?
— Виннету, — спокойно ответил мой краснокожий брат, которого тоже забавляло происходящее.
— Виннету?
— Маршалл.
— Вот видишь, у него та же фамилия, что и у дона Аллена, — скороговоркой выпалила сеньорита.
— Ничего удивительного, обычная фамилия для янки, — заметил ранчеро. — К тому же они меняют имена чуть ли не каждый день. А тебя?
— Сан-Иэр.
— Твое имя тоже ворованное, так зовут известного охотника и убийцу индейцев. А тебя?
— Олд Шеттерхэнд.
— Да вы не просто разбойники, но и наглые лжецы! Вы присвоили себе чужие имена!
Я выступил на несколько шагов вперед и встал рядом с тем вакеро, которому утром пришла в голову мысль набросить лассо на Бернарда. Несомненно, он заслуживал наказания.
— Мы не лжем. Если вам нужны доказательства, я готов их представить.
— Где же они?
В то же мгновение мой кулак опустился на голову вакеро, и тот рухнул на землю, не издав ни звука.
— Вот это и есть знаменитый удар Олд Шеттерхэнда!
— Держите меня, я умираю, мне дурно! — вскрикнула сеньора Эулалия, заломила руки и упала на грудь добрейшего дона Фернандо.
Тот хотел вскочить на ноги, но не тут-то было: сладостная ноша крепко вцепилась в него, не давая пошевелиться. Единственное, что ему оставалось — разразиться проклятиями и угрозами, в чем его поддержала сеньорита Альма.
Мексиканцы прекрасно сражаются верхом, но в пешем бою они никудышные вояки. Вакерос не были исключением из общего правила. Растерявшись, они смотрели на нас. Мои же товарищи после нанесенного мной удара схватились за ружья, готовые сражаться.
— Не пугайтесь, сеньора, — попытался я успокоить хозяев, — мы не причиним вам вреда. Между нами возникло небольшое недоразумение, которое следует немедленно исправить.
Приблизившись к стульям, я поклонился, вспомнил цветистые обороты, обычные для мексиканцев, и обратился к сеньоре Эулалии:
— Донна, я всегда считал себя поклонником красоты и редких женских достоинств. Прошу вас, очнитесь и одарите меня ласковым взглядом.
Донья Эулалия томно вздохнула, открыла глаза и попыталась кокетливо улыбнуться, хотя на ее пожелтевшем лице проступали замешательство и тревога.
— Прекрасная донья, вспомните, как в древние времена дамы вершили суд над рыцарями и те подчинялись их приговору. В споре с нами дон Фернандо представляет потерпевшую сторону, поэтому не сможет судить нас по справедливости. Мы просим его предоставить решать вам, кто прав и кто виноват, и надеемся, что вы столь же добры, сколь и прекрасны, и будете к нам снисходительны.
Женщина приосанилась — видимо, я сумел ей польстить.
— Вы действительно те, за кого себя выдаете? — спросила она.