Весь Клайв Баркер в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Готово? — крикнула она, когда Тэмми почти закончила с листьями.
— Осталось совсем немного, — откликнулась Тэмми. — Ты знаешь какую-нибудь молитву?
— Когда-то знала, но теперь… — Максин беспомощно развела руками.
— Значит, мне придется придумать подходящие слова самой, — вздохнула Тэмми. — Не годится оставлять их без погребального обряда.
— Хорошо. Я, пожалуй, не буду тебе мешать. — И Максин повернулась, чтобы уйти.
— Нет-нет, — возразила Тэмми. — Не уходи, прошу тебя Я хочу, чтобы ты осталась здесь,
— Ты уверена?
— Уверена.
— Ладно, будь по-твоему, — кивнула Максин.
Тэмми помолчала, собираясь с мыслями, и начала говорить — негромко, но проникновенно.
— Господи, я не знаю, зачем эти создания появились на свет и почему они умерли. — И она покачала головой, то ли в знак сочувствия, то ли от собственного бессилия подобрать нужные слова. — Мы, живущие на этой земле, все время ощущаем близость смерти, и когда она забирает тех, кто рядом с нами, мы неизбежно задаемся вопросом: для чего мы родились? И сейчас я думаю о том, для чего родились эти несчастные. Они провели свою жизнь в горестях, тоске и страданиях. А теперь они мертвы. Прошу Тебя, Господи, не оставь их своими попечениями, будь к ним снисходителен и милосерден. Земной их путь не был освещен даже малейшим проблеском радости. Подари же им хоть немного счастья после смерти. Вот и все. Аминь.
— Аминь, — эхом повторила Максин, и это слово, сорвавшееся с губ, столь непривычных к молитве, неожиданно заставило ее залиться слезами.
Тэмми обняла спутницу за плечи.
— Все хорошо, — шепнула она.
— Сама не знаю, что со мной, — пробормотала Максин и, всхлипывая, уткнулась лицом в плечо Тэмми. — Не помню, когда я так плакала. По-настоящему плакала, со слезами.
— Поплакать бывает очень полезно. Пусть все слезы выльются. На душе станет легче.
— Правда? — спросила Максин, вытирая глаза. — Я всегда удивлялась, когда слышала от людей, что слезы им помогают.
— Но это и вправду так. Можешь поверить моему богатому опыту.
— Не знаю, Тэмми, говорил ли тебе кто-нибудь об этом, но ты — потрясающая женщина.
— Приятно слышать. Честно говоря, мне никто и никогда об этом не говорил. Арни, мой бывший муж, не находил во мне ровным счетом ничего потрясающего.
— Значит, твой Арни — безмозглый кретин, — непререкаемым тоном заявила Максин, к которой начал возвращаться прежний апломб.
— Может, вернемся в дом? — предложила Тэмми, все еще немного смущенная неожиданным комплиментом Максин.
— Да, пожалуй, нам стоит вернуться.
Осторожно огибая распростертые на ступеньках тела, они двинулись наверх. Тут Максин пришло в голову, что Тэмми, прикрыв лица мертвых и прочитав над ними поминальную молитву, попыталась возродить идею милосердия и всепрощения во владениях Кати Люпи, где неизменно царили жестокость и бессердечие. Возможно, слова сочувствия и сострадания прозвучали здесь впервые за три четверти века. Катя Люпи не умела прощать: всякий, кто осмеливался
— О чем ты задумалась, Максин?
— О том, что здесь творилось. — Мисс Фрайзель посмотрела на дом, потом, обернувшись, обвела глазами каньон. — Возможно, все эти газетенки правы.
— Правы? Что ты имеешь в виду?
— Ты ведь знаешь, что желтая пресса окрестила этот дом «сатанинским притоном в окрестностях Голливуда».
— Ерунда, — возразила Тэмми. — Эти журналисты чего только не наплетут.
— Значит, ты не веришь, что комната в подвале — дело рук дьявола или его милой женушки?
— Я не знаю, кто создал эту комнату, да и знать не хочу, — заявила Тэмми. — Я знаю лишь, кто на протяжении многих лет придавал ей столь важное значение. Для кого она стала объектом самых жгучих желаний. Сюда стремились люди. Простые смертные, такие как я или ты. Люди, которые не могли без этой комнаты обходиться.
— Твое замечание не лишено смысла.
— Комнаты, дома и каньоны не могут быть хорошими или плохими, злыми или добрыми, — продолжала Тэмми. — Подобными качествами наделены только люди. Я в этом не сомневаюсь.
— Скажи, а то, что ты сделала с этими… покойниками в саду… помогло тебе? Ты чувствуешь, что исполнила свой долг?
— Вижу, ты решила, что я совсем свихнулась, правда? — улыбнулась Тэмми.
— Вот уж нет. Скорее наоборот.
— Откровенно говоря, я рада, что помолилась за них. У этих несчастных была беспросветная жизнь. Жизнь, лишенная надежды.
— Наверное, сейчас нам стоит поискать Тодда, — сменила тему Максин.
— Да. Стоит. Ведь мы за этим сюда приехали. Но давай договоримся так: если мы не найдем его, скажем, через пятнадцать минут, — Тэмми взглянула на часы, — то бросаем поиски и уезжаем. Согласна?
— Согласна.
— Куда пойдем прежде всего?
— Думаю, в хозяйскую опочивальню. Насколько я знаю, всякий раз, когда ситуация складывалась для него не лучшим образом, наш общий друг предпочитал запереться в спальне.
— Смешно, но Арни тоже всегда так делал. Предпочитал переждать неприятности, валяясь на кровати носом к стенке.
— Ты ничего не рассказывала мне о своем муже, — молвила Максин, когда они, миновав разгромленную кухню, вышли в коридор.
— Было бы о ком рассказывать. Особенно теперь, когда он ушел.
— Как ты думаешь, он вернется?
— Понятия не имею, — равнодушно пожала плечами Тэмми. — Все зависит от того, как он поладит со своей новой возлюбленной.
— Тогда я задам вопрос по-другому: ты хочешь, чтобы он вернулся?
— Ни капельки. И если он когда-нибудь явится, я пошлю его в задницу. Или еще дальше. Уж прости за грубость.
Между тем они подошли к лестнице.
— Может, ты пойдешь наверх одна? — предложила Тэмми. — В конце концов, ты лучше его знала. Он много лет был твоим подопечным, или кем там еще…