Весь мир – театр. А люди?..
Шрифт:
Я осторожно отодвинулась и имела решительность вспомнить про свои слова о неприятии мной очередей.
Он весело блеснул глазами, ни капли не смутившись:
— Так ты отказываешься?
— Категорически.
— А что же мне делать — бежать на другой конец города? Я уже настроился на ночь любви. И потом, с тобой это удобнее в свете наших дальнейших планов. А вдруг в перерывах мне захочется обсудить наш вечерний поход?
— Н-да-аа. Проблема… Хорошо, Родстер, — я сама пришла к выводу, что мы еще не все спланировали по
— Да, да, конечно, в последний, — чересчур поспешно согласился он, увлекая меня в постель.
***
— Что мне играть на этот раз? — спрашивала я вечером у Родстера, перед тем, как нам нужно было собираться на «дело». — Что я полностью сломлена и не знаю, что делать дальше? Как жаль, что не могу воспользоваться Даром. Я бы такую бледность соорудила, что краше в гроб кладут. Сильно заискивать не могу — тетка сразу раскусит. А вот слезу пустить попробую.
— Да, наверно, — как-то нехотя протянул Родстер. — Ты там не заигрывайся. Ой, как не хочется тебя одну отпускать!
Я метнула взгляд в его сторону. Чего это он? Лицо Родстера было хмурым и сосредоточенным, казалось, что он что-то обдумывает. Он притянул меня к себе. В кольце его сильных рук мне стало так спокойно и хорошо. «Господи, — пронеслось у меня в голове. — Что я делаю? Не привыкать, не привыкать! Расставание неизбежно. Не хочу больше разочаровываться — это так больно». Поэтому я выскользнула из его объятий и как можно веселее воскликнула:
— Все будет хорошо, партнер. Или вы не верите в мои таланты?
Родстер посмотрел на меня внимательным и чуть грустным взором и произнес:
— Если бы я не верил в ваши таланты, я бы не связывался с вами, ваша светлость.
— Это вы будьте осторожней. Скорее всего, мы станем беседовать на первом этаже, в гостиной. Я постараюсь задержать тетю как смогу долго. Сколько вам нужно времени?
— Вам нужно выманить и графа, спальня должна быть пуста.
— Да поняла я, поняла. Вернеру нужен мой Дар, буду импровизировать. Они не смогут снова меня запереть в подвал? Тогда вам придется звать королевскую стражу и выручать меня.
— Нет, Диана, мы сделаем по-другому. У меня есть план. Правда, он очень рискован, но…. может получиться.
Я в нетерпении подалась вперед:
— План? Какой план?
— Подожди, не спеши. Он еще не полностью оформился в моей голове, но если все получится, то ты вернешь свой Дар очень скоро. Давай сделаем так: сегодня ты идешь просто прощупать почву. Ничего конкретного не обещаешь. Играешь безутешную, полностью сломленную деву, как на премьере, вспомни. Обо мне ни слова. Деми тоже не вспоминай. Не хотел я его впутывать, но, видимо, придется, я думаю, он нам поможет.
— Если это будет ему выгодно. Деми никогда и ничего не делает просто так.
— Я смогу его заинтересовать. Завтра я сам переговорю с ним. Не возражай, — сказал он, увидев, что я пытаюсь
Глава 16
Я открыто подъехала к особняку графини ле Шосс и отправила Джима доложить обо мне. Все честь по чести, как и принято у аристократов. Что— то надолго я забыла светские манеры, необходимость заставила вспоминать. Вернувшись, мой кучер сообщил, что меня ждут. «Давай, Диана, твой выход», — прошептала я себе.
Дворецкий пригласил меня в малую гостиную, в которой мы так любили сидеть и болтать с тетушкой. Я неспешной походкой вошла и огляделась.
Очарование этого места, вместе с предательством тетки, ушло от меня. Раньше здесь все казалось родным и милым: мое любимое кресло у сервировочного столика, в которое я любила залезать с ногами; портрет на стене напротив этого кресла, на котором изображены мы с родственницей вместе в одинаковых лавандовых платьях и с одинаковыми прическами. Тетушка на нем — чудо, как хороша! Ведь лавандовый цвет так идет к ее глазам. А я смотрелась этакой малышкой с пухлыми щеками и оттопыренными губами. Раньше этот портрет меня радовал, напоминая о счастливом детстве. Сегодня, он показался мне неуместным.
Тетя сидела в своем кресле, попивая, как всегда, коньяк. Напротив нее в «моем кресле» устроился ле Мор.
Я ослабила свою походку, сделав ее нерешительной и робкой. Затравленно глянула на обоих, как бы неосознанно потеребила локон (эту мою привычку в минуты крайнего волнения тетушка хорошо знала), и, обреченно вздохнув, тихим голосом произнесла:
— Я хотела поговорить с вами, тетя.
Сообщники обменялись веселыми взглядами. Теткин, как бы сообщал своему любовнику: «Я же говорила…..»
— Проходи, Диана. Присаживайся, где удобно. Извини, твое кресло занято, я не ждала тебя…г-мм… так скоро. Выпьешь чаю? Или вина? Коньяк не предлагаю, знаю, что откажешься.
— Почему же? Неизвестно, что вы мне в чай намешаете, поэтому я выпью вашего коньяка и из вашего бокала, мне необходимо подкрепиться, я волнуюсь и неважно себя чувствую. Надеюсь, этот напиток стоит тех похвал, что вы ему все время возносите?
— Стоит, стоит, не сомневайся, — тетка заулыбалась. — И не заметишь, как станешь его преданной поклонницей.
— Тогда распорядитесь принести замену.
Сама я подошла к столику и забрала бокал у графини. Она лишь хохотнула весело, ле Мор фыркнул, а я чинно уселась на кушетку напротив этой сладкой парочки.
Графиня затрезвонила в колокольчик, прибежала ее служанка, принесла еще один фужер. Я демонстративно разглядывала потолок и соображала, как действовать дальше. Наконец, все условности были соблюдены. Мы, как три собутыльника в тесной дружественной компании, потягивали коньяк и улыбались друг другу. Правда, молча. «Тяни паузу, Диана», — вспомнилось мне. Я и тянула.