Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Стивенсон Нил Таун

Она смотрела как громом пораженная.

— Кто вы? Кто вы, чтобы такое просить?

— Меня зовут Мелисанда Стоукс, и я ваш друг. Мне больно обращаться к вам с такой просьбой, но вы — единственная, кто может спасти магию. И для этого вам надо наложить на себя это заклятие.

Она глянула на меня в смятении — не с высокомерной досадой моей Эржебет, но в детской растерянности.

— Почему я?

— Не знаю. — Я сама не переставала об этом думать, ведь по моему опыту именно она первая ко мне обратилась. — Может быть, потому что рок забросил меня сюда в это время, когда магия

близка к концу. И тогда это чистая случайность. Я честно не знаю. Знаю одно: вам суждено ее возродить. Продлите свою жизнь, перенесите меня обратно в мое время, там мы встретимся и будем работать вместе.

Она задумалась, стреляя по сторонам черными глазами.

— Если это так, я бы предпочла продлить жизнь и мне, и вам, чтобы нам пройти этот путь вместе. И когда придет срок, мы встретимся с вашими коллегами.

У меня оборвалось сердце.

— Невозможно, — ответила я, лихорадочно соображая. — В своем времени я уже существую, так что буду в одной Нити старухой и молодой женщиной. Это вызовет диакроникуш ньираш.

Углы ее губ напряглись, и я вновь увидела предвестье будущей Эржебет.

— Вы просите у меня ужасного. Очень, очень трудного.

— Понимаю, Эржебет. Но то, что я прошу, очень важно. И вы этот выбор сделали. Правильный выбор. В будущем вы со мной и… — Я замялась. Сказать, что она рада своему выбору, значило бы покривить душой. Она вечно твердила, как жалеет о тогдашнем решении. Однако мне требовалось ее убедить. — В будущем вы знаете, что поступили правильно.

Некоторое время Эржебет смотрела на меня в упор, потом спросила:

— Счастлива ли я? Весела? Мой любовник все время восхищается моей жизнерадостностью. Я больше всего люблю радоваться.

Я уставилась на нее, как

олень в свете фар

напуганный жеребенок, и она угадала ответ, прежде чем я успела солгать.

— Понятно, — сказала Эржебет. — Не счастлива. Не весела.

— Но… вы рады, что поступили правильно, — настаивала я. — Вы — самая значительная ведьма в истории магии.

— А если я скажу «нет»?

— Тогда через семнадцать дней магия исчезнет полностью и бесповоротно.

Внезапно я поняла, что лгу, что агент другого государства все равно сумеет как-то завербовать ведьму. А значит, я прошу сделать выбор не ради магии, а лишь для того, чтобы США преодолели магическое отставание. Я предпочла об этом умолчать.

— Итак, — сказала Эржебет, — что бы я ни сделала, магия через семнадцать дней исчезнет, но если я в эти семнадцать дней наложу на себя заклятие, то когда-то смогу ее возродить.

— Да.

— Что я буду делать все эти долгие годы? Как продержусь? Я ничего, кроме магии, не умею.

— Не знаю, — опешила я. — Но знаю, что вы справитесь. В будущем, где мы встретились, больше чем через сто лет, вы жили в таком месте, где у вас было все необходимое, значит, у вас откуда-то появились деньги. Может, вы нашли себе богатого мужа и унаследовали его состояние. А может, стали учительницей или научным работником либо обратились к Фуггерам. Запомните эту фамилию, Эржебет, а также слова «ОДЕК», «Фейсбук» и… — У меня голова пошла кругом. Что еще я должна сказать?

Что еще, по словам дряхлой Эржебет, я ей сообщила? — Не знаю, Эржебет, к большому моему сожалению. Знаю только, что если бы вы не согласились, меня бы здесь не было.

— Я вас сюда перенесла?

— В этот раз — нет. Но чаще всего в прошлое меня переносили именно вы.

Она нахмурилась:

— Зачем вам так часто переноситься в прошлое?

— Мы работаем на правительство Соединенных Штатов. Оно поручает нам путешествовать во времени.

Взгляд ее на мгновение просветлел.

— И я тоже это буду делать? Путешествовать во времени?

— Вы ни разу не выразили подобного желания, но, думаю, в принципе такое возможно. Если захотите, мы это обсудим — но только если вы наложите на себя заклятие и перенесете меня обратно в мое время.

Она надула губки.

— Отчего магия через семнадцать дней закончится?

— Очень сложно объяснить. Технология — вроде всего того, что вы видели в Хрустальном дворце — мешает магии. Через две с небольшим недели произойдет чрезвычайно важный технологический прорыв, который с нею покончит.

— Почему просто не предотвратить этот технологический прорыв? — спросила Эржебет.

— Он слишком важен для остального мира.

— Важнее магии?!

— Да, — ответила я и по неудовольствию на лице Эржебет поняла, что убедить ее будет труднее, нежели я рассчитывала.

— Технология не должна быть важнее магии, — пылко проговорила она. Очень пылко и очень наивно, ведь она была девятнадцатилетней девушкой. Не стовосьмидесятилетней старухой в обличье девятнадцатилетней девушки. — Я не допущу этого технологического прорыва. В чем он состоит?

— Это слишком далеко, — ответила я. — Где-то в Пруссии.

— У меня есть подруги в Пруссии. Я с ними свяжусь и поручу им вмешаться.

— Это вызовет диакроникуш ньираш.

Из Эржебет как будто выпустили воздух.

— Лучше бы я этого не знала, — сказала она.

— Иного пути нет. — Я никогда особо не верила в судьбу, но меня глубоко потрясло, как все сошлось. Я попала сюда из-за предательства Грайне, однако теперь ясно, что это было неизбежно. Возможно, в других Нитях я оказалась здесь по каким-то иным причинам.

— Мне надо подумать, — промолвила Эржебет. — Вы просите очень, очень много. Вы это понимаете?

— Понимаю. И не стала бы просить, не будь это чрезвычайно важно. Позвольте передать вам нужные сведения на случай, если мы сейчас расстанемся.

Я вытащила из ридикюля мой дневник и быстро записала карандашом главное: слова «ОДЕК» и «Фейсбук», примерную дату нашей встречи в будущем, «Тристан Лионс» и «Фуггеры (банк)». Затем, вспомнив, что она произвела на Тристана впечатление своими познаниями о механике ОДЕКа, я набросала, сколько вспомнила из пятилетней давности разговоров Тристана и Оды-сэнсэя о создании ОДЕКа. Эржебет неуверенно приняла у меня вырванный листок, проглядела и угрюмо убрала к себе в сумочку. Я задохнулась от благодарности.