Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Я выяснил, что Блевинс задавал много вопросов про Берковского — фотографа, снявшего тот дагеротип солнечного затмения в июле 1851 года, который вбил осиновый кол в сердце магии. И не только про него, но и про Дагера, Ньепса, Шульце и некоторых других изобретателей ранних форм фотографии. Для обсуждения этой темы Блевинс создал в ОДИНе отдельный закрытый чат, куда пригласил трех хронотроновских гиков. Мне удалось поговорить с одним из них. Он сказал, что чат был создан вскоре после Хеллоуина и Грайне активно участвует в дискуссии, направляя обсуждение.
Теперь Эржебет перешла на нашу сторону и подтвердила, всего несколько часов
Напрашивается вывод, что Грайне ищет способ откатить все назад. Она хочет изменить историю так, чтобы фотография и прочие губительные для магии технологии не возникли вовсе. Может быть, она начнет с убийства Берковского и тем сдвинет дату исчезновения магии на несколько лет, но это лишь первый шаг. Она стремится так повлиять на все наше прошлое, чтобы наука и техника остались на средневековом уровне и магия сохранилась в полной мере. Из опасения вызвать диахронический срыв она будет действовать очень постепенно. Это подразумевает долгосрочную программу, на которую бросят все ресурсы хронотрона и ОДЕКов (пока сами ОДЕКи и хронотрон не исчезнут — как сказал бы Мортимер: ибо!). А это, в свою очередь, означает, что ей надо контролировать всю организацию сверху донизу. Блевинс у нее в кармане. Мел и Тристана она планировала убрать другими средствами.
И у нее все получилось бы с первой же попытки, если бы не два неожиданных события. Во-первых, Эржебет передумала отправлять Тристана в ловушку. А во-вторых, как раз когда НОГовцы должны были нас скрутить, Магнус совершил налет на «Уолмарт». Судя по реакции Грайне, она этого не ждала и пришла в ярость.
Итак, хорошая новость — Тристан цел, а Магнус подложил Грайне очень большую свинью. Дурная новость — мы не знаем, как вытащить Мел из прошлого, и все ресурсы Департамента осуществления диахронических операций сейчас в полном распоряжении Грайне.
В которой я встречаю мою последнюю ведьму
Сегодня я согласилась взять у своих благодетелей деньги на корсет по фигуре, потому что мне предстоит носить его до скончания дней. Магия скоро исчезнет, и меня лишили последнего шанса отсюда вырваться.
Великая выставка — то самое событие, что роковым образом приблизило конец магии, — внесла в мою жизнь некоторое разнообразие. Теперь, когда наплыв посетителей чуть уменьшился (хотя народу там по-прежнему много), мои благодетели выразили желание ее посетить и сочли, что не будет беды, если взять меня с собой.
Вряд ли в двадцать первом веке люди могли чему-нибудь дивиться так, как здесь дивятся Хрустальному дворцу. Это исполинское стеклянное здание с железным каркасом площадью почти миллион квадратных футов и больше ста футов высотой. Своим великолепием оно затмевает все в Лас-Вегасе. Внутри десятки тысяч экспонатов и экспозиций, за день их посещает больше сорока тысяч человек. По сути, это гигантская оранжерея, внутри оставили старые деревья, поэтому местами возникает странное чувство, будто ты в старом съемочном павильоне. (Только кино еще не изобрели.) Мне разрешили гулять одной, с условием что мы встретимся через два часа в Средневековом дворе (между Садом скульптур и Африкой).
Внутри нас ждали разнообразные чудеса техники, демонстрация
Я, естественно, заранее изучила план выставки и наметила маршрут. Мы вошли через сводчатый Южный трансепт, миновали товары из Китая, Индии и Туниса. Возле Хрустального фонтана я простилась с моими благодетелями и свернула налево. В воздухе была разлита тяжелая, умиротворяющая оранжерейная влажность. Я поспешила мимо даров Африки и Канады, Цейлона, Джерси и Мальты, мимо приспособлений, облегчающих труд в доме и на производстве, мимо роскошной мебели, предметов из кожи, меха, камня, бумаги, ножниц (не шучу) и — не поверите — волос, затем поднялась по лестнице и продолжила путь на запад, пока не пробилась через завороженную толпу в Западный неф, где, как я знала, среди прочих «натурфилософских инструментов» выставлены телескопы и другие оптические
Я пришла сюда в слабой надежде, что ведьмы интересуются астрономией, которая, подобно магии, берет начало в глубине веков. И еще я надеялась, что мое присутствие оставит заметный лишь им МЕРЦАЛ и какая-нибудь ведьма ко мне подойдет. Я понимала, что желаю почти невозможного, однако мной двигало отчаяние (хотя тогда я еще не настолько отчаялась, как теперь).
Итак, я разглядывала женщин в толпе, горюя, что не знаю, по каким признакам отличить ведьму. Подле одного из самых больших телескопов (кажется, фамилия мастера на табличке была Бюрон) рядом с приятной пожилой парой стояла очень красивая девушка лет двадцати, похожая на Эржебет Карпати.
Потому что это и была Эржебет Карпати.
Честно сказать, она выглядела не совсем как Эржебет нашего времени. Да, лицо у нее было серьезное, но в ней ощущались легкость и живость. Пожилой мужчина что-то сказал, и она в ответ улыбнулась милой, непосредственной девичьей улыбкой. На плечах у нее не лежал груз столетий. Она и впрямь была, как говорится, в расцвете юности. В тот первый миг узнавания я осознала, как никогда прежде, чего стоили ей полтора века ожидания. На мгновение я мучительно устыдилась того, что мы сделали, убедив ее замедлить свое старение.
И тут меня поразила внезапная мысль: это происходит сейчас. Вот она, встреча, о которой Эржебет говорила при нашем знакомстве; встреча, когда я убедила ее дожить до двадцать первого века.
И поскольку она действительно дожила до нашего времени, я уже знала, что добьюсь успеха — очевидно, достаточно будет одного раза в этой единственной Нити! А значит, наш разговор пройдет легко, и более того — о счастье! — она может вернуть меня домой. Я спасена! Никогда я не была благодарна ей, как в этот миг, хотя официально мы еще даже не познакомились.