Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Стивенсон Нил Таун

— Вы, возможно, слышали о Царь-бомбе, — начал англичанин, представившийся Саймоном.

— Крупнейшая взорванная водородная бомба за всю историю, — ответила министр обороны.

Саймон кивнул.

— Русские взорвали ее примерно за десять месяцев до того, как мистер Дайсон написал вот это. — Он положил ладонь на документ. — Любопытно, что при весе в пятьдесят мегатонн бомба принесла гораздо меньше разрушений, чем ожидалось. Почему? Потому что земля твердая, а воздух податливый — и чем выше, тем более разрежена и податлива атмосфера. От земли взрыв, так сказать, срикошетил; дальше направился единственным путем, который был ему доступен, — и, попросту сказать, пробил в атмосфере дыру и рассеялся в космосе. Те, кто этим занимался, сделали вывод, что бессмысленно делать бомбы все больше и больше, что

это пустая трата ресурсов. Но Фримен Дайсон понял: крупные бомбы все же могут иметь военное значение, если найти способ взрывать их в такой среде, которая будет контейнировать взрыв и поглощать его энергию, а не выталкивать в межпланетное пространство. Такую среду мы знаем: это вода. Сценарий, который Дайсон здесь описывает, — начинается он где-то на шестой странице — состоит в том, что мы помещаем очень большую водородную бомбу, куда больше Царь-бомбы, на дно океана вблизи от берега, который хотим атаковать. Это легко сделать незаметно — доставить ее на подводной лодке или просто сбросить с корабля. Когда бомба сдетонирует, вся ее энергия передастся окружающей воде и создаст искусственное цунами, которое обрушится на ближайший берег и, как выражаются наши друзья янки, «кучу народу перебьет и кучу всего снесет к чертям». А «куча» в плане Дайсона — это действительно много, можете мне поверить. Мыслил он масштабно.

— Вы что, хотите сказать, что у нас под боком кто-то взорвал атомную бомбу? — недоверчиво улыбаясь, спросил кто-то из нидерландских разведчиков.

— Нет. Как вам известно, атомные взрывы оставляют изотопный след. Кроме того, ядерный взрыв причинил бы куда больший ущерб, чем одна сломанная створка Масланткеринга.

— Тогда к чему здесь этот старый документ?

— Если вы посмотрите на последний абзац на странице седьмой, то прочтете там: Дайсон говорит, что ту же технологию можно применять с использованием не ядерных зарядов, а ДВВ — дробящих взрывчатых веществ. — Саймон поправил очки и зачитал соответствующую цитату: — «Эта часть предприятия недорога и не требует высокоуровневых технологий. Более того, и установка, и тестирование легко могут быть замаскированы и сохранены в тайне».

Саймон перевернул документ и хлопнул по нему ладонью, как бы подчеркнув, что дальше отходит от сценария Дайсона.

— Итак. О ядерных бомбах забудем, поговорим об «этой части предприятия», как выражается Дайсон. Он предложил относительно небольшую по масштабу и дешевую пилотную программу, суть которой в следующем: начиняем корабельный грузовой контейнер игданитом или тротилом и сбрасываем с корабля в море.

Наступило короткое молчание. Встреча происходила именно в корабельном контейнере — так что теперь все оглядывались вокруг и пытались вообразить, что это помещение от пола до потолка начинено взрывчаткой.

— Далее, — продолжал Саймон, — детонируем и измеряем результат. А что считать результатом? Очевидно, вода над местом взрыва вспучится вверх, и оттуда начнут во все стороны распространяться волны. Чтобы вы представляли себе масштаб: стандартный судовой контейнер, начиненный тротилом, обладает взрывной силой более чем в одну десятую килотонны. Если считать округленно, чтобы устроить взрыв масштаба Хиросимы, таких контейнеров понадобится сотня. Но даже один, если море в этом месте не слишком глубоко, может создать вздутие на поверхности воды и систему волн.

— Распространяющихся из этой точки во всех направлениях, — добавил Виллем, — если я верно вас понял.

— Совершенно верно, доктор Кастелейн, — подтвердил Саймон.

— Но в таком случае, мне кажется, волны просто разойдутся в разные стороны и постепенно затихнут.

— При единичном взрыве — да, — ответил гость. — Однако мистер Дайсон, как и любой физик, окончивший хотя бы первый курс, знал о конструктивной интерференции — феномене, при котором две волны, встретившись в определенный момент в определенном месте, создают третью, намного более высокую волну. В мире математической физики это обычное дело. Но что изменилось по сравнению с 1962 годом? Да то, что теперь у нас есть компьютеры. Системы высокоточного наведения. Расчет времени с точностью до долей секунды, коммуникационные технологии. И так далее. Изменились сами наши представления

о том, каким должно быть оружие. Во времена Дайсона, в эпоху холодной войны штабной генерал мог планировать сбросить ядерную бомбу на город и уничтожить его целиком, чтобы избавиться от одного какого-нибудь завода. Конечно, это средство избыточной мощности, но без самонаводящихся боеголовок ничего другого не оставалось. А сейчас мы можем одной крылатой ракетой поразить ключевой элемент этого завода — будь то, допустим, трансформатор или конференц-зал, где проходит совещание руководства, — с точностью даже не до метра, а до сантиметра. Намного чище, намного меньше сопутствующих потерь — и гораздо дешевле. Так что в современном подходе к сценарию Дайсона мы прежде всего избавляемся от ядерной бомбы и остаемся только с контейнерами, полными взрывчатки. Разбрасываем их в точно установленных местах неподалеку от цели. Детонируем по очереди, в установленной последовательности, рассчитав время до секунды. Индивидуальные волны от одной детонации погоды не сделают. И это, кстати, не баг, а фича. Во время шторма их даже никто не заметит. Они не выйдут за пределы шумового фона. Но, если все верно рассчитать, в одном-единственном месте все эти волны встретятся и создадут волну-убийцу огромных размеров. И если это произойдет прямо перед Масланткерингом… что ж, в образовавшийся пролом хлынет Северное море и сделает всю работу за нас.

Саймон остановился; наступило молчание. Виллем огляделся вокруг. Он видел, что некоторые нидерландские коллеги все это уже знали, но другие слышали впервые и были поражены. Сам он относился к последним. Чтобы все это переварить, ему потребовалось несколько минут.

Ну что ж, по крайней мере, понятно, зачем его сюда пригласили. Очевидно, вся эта история как-то связана с Бо и с его поспешным отъездом из Маасфлакте в день шторма. Иными словами, Виллема позвали сюда не для того, чтобы ввести в курс дела. Он вызван как свидетель.

— Вы полагаете, наводнение в Роттердаме и Зеландии — результат военной атаки какой-то иностранной державы? — недоверчиво спросил один армейский генерал.

Его-то явно ни о чем не предупредили, и теперь он был удивлен не меньше Виллема. Однако у Виллема имелось преимущество — несколько странных встреч с Бо в предыдущие несколько недель.

— Вот именно, — ответил Саймон. — Мы считаем, что попытка подобной диверсии была проведена и в устье Темзы, но там оказалась не столь успешной, поскольку подходы к Темзе лучше защищены. У вас нет возможности наблюдать за каналом со стольких углов.

Все, включая и Виллема, понимали, что Саймон несколько приукрашивает действительность. В устье Темзы тоже произошло наводнение, и достаточно сильное.

— Есть какие-нибудь доказательства? Кроме этого? — поинтересовался генерал, хлопнув ладонью по докладу Дайсона.

Отвечая, Саймон не смотрел ему в глаза — и Виллему, быть может, слишком подозрительному, это показалось свидетельством того, что доказательства-то есть, но делиться ими британская разведка не желает. Видимо, тут задействованы конфиденциальные источники и еще более конфиденциальные методы. Однако на этот вопрос у Саймона был готов ответ.

— Должно быть, вы имеете в виду сейсмографические свидетельства взрывов, — заговорил он. — Да, мы их видели. Все вполне очевидно. Сейсмография показывает, где искать улики — обломки контейнеров и другие «следы преступления», лежащие сейчас на дне морском. И мы, несомненно, их найдем. Само собой разумеется, объединив усилия с Королевским флотом Нидерландов. Только искать их, в сущности, не обязательно. Пики сейсмографических диаграмм оставляют не больше места для сомнений, чем стрельба перед Букингемским дворцом.

— Выходит, они — кто бы это ни был — знают, что мы знаем.

— Безусловно.

— Но какой у них мотив? — спросила женщина из нидерландской контрразведки. — Я хочу сказать, если они — кем бы они ни были — не собираются дальше вторгнуться в нашу страну. Взрыв не имеет никакого военного смысла. Выглядит как чистый акт вандализма.

Ответил ее коллега Янно, сидящий напротив, которого Виллем знал уже несколько десятилетий. Ему-то, очевидно, обо всем сообщили заранее.

— Мы считаем, что это политический гамбит. Попытка раскачать публичную дискуссию о глобальном потеплении.