Весь твой, только твой эльф

Жнец Анна

Если бы я не бросила в хариба тот камень…

Если бы не сбежала от Алари…

Если бы в стойбище кочевников тано нашлись хорошие целители…

Но дикари спасали мою жизнь, а не красоту. Домой меня доставили слишком поздно, когда ничего исправить было уже нельзя.

Закопавшись в гнездо из подушек и одеял, я нервно крутила кольцо на мизинце.

Договор о союзе между Аталанской империей и народом красной долины был подписан. Но какой ценой! Стоило ли оно того? Что мне принесла эта победа?

Ее величество вручила мне медаль. Золотая безделушка теперь

пылилась в одной из деревянных шкатулок с украшениями. Я даже не помнила, в какой именно. Бросила ее куда-то и больше не брала в руки.

Медалью императрица не ограничилась. За мои заслуги она осыпала меня золотом и драгоценностями. Вот только никакое золото мира не могло вернуть мне погубленную красоту. И никакие драгоценности больше не могли меня украсить.

На словах я пользовалась почетом и уважением, а на деле превратилась в самого настоящего изгоя. Друзья испарились, словно туман на рассвете. Валонсо ни разу не навестил меня ни дома, ни в городской лечебнице. Подозреваю, ему было стыдно смотреть мне в глаза, ведь, спрятавшись за моей спиной, он не получил ни одного ожога.

Неловко рядом со мной было не только ему. Если на востоке империи, где постоянно висела угроза орочьих набегов, люди привыкли видеть вокруг себя шрамы и увечья, то в спокойной нарядной столице царил культ красоты и совершенства.

Со своим испорченным лицом я больше не вписывалась в уютный мирок, созданный для себя местным обществом. Глядя на мои рубцы, эти обрюзгшие, ленивые вельможи вспоминали о том, о чем им не хотелось думать: жизнь не безопасна, их сытое благополучие в любой момент может треснуть, как стекло, оно не прочнее бокалов шампанского в их руках и столь же зыбко, как звуки вальса, под которые они танцуют на балу.

Своим видом я нарушала беспечное течение чужих мыслей, вносила в них холодок тревоги, зябкий сквознячок смутного беспокойства. Напоминала, что жизнь не только яркая сказка — в ней есть место страшным, трагическим случаям.

Замечая меня, придворные дамы отводили взгляды. Иные смотрели с унизительной смесью жалости и брезгливости. Стоило отойти на несколько шагов, и за спиной поднимался гул шепотков. Понимать, что твою внешность обсуждают, было неприятно.

В конечном счете я сбежала от всех этих взглядов и шепотков под прикрытие четырех стен, тем более ее величество Ириада не спешила давать мне новые задания, будто… будто, несмотря на свои пышные благодарственные речи и дарованную золотую медаль, списала меня со счетов.

Неожиданно я оказалась совершенно одна, никому не нужная, выброшенная за борт столичной жизни, словно бесполезный хлам.

Я столько лет шла к своей цели, так долго и с таким трудом добивалась признания, обрастала связями. И вдруг обнаружила, что все в моей жизни — иллюзия, мыльный пузырь.

Из всех моих друзей меня не бросил один только Тил-Линг.

* * *

Этим утром впервые за месяц я покинула свое убежище и вышла на свежий воздух, но лишь для того, чтобы торопливо спуститься с крыльца и нырнуть в карету. Ее величество требовала немедленно явиться во дворец, даже отправила за мной экипаж.

Всю дорогу я гадала,

зачем ей понадобилась. Неужели у нее для меня поручение? А может, она, как и грозилась когда-то, решила сослать меня в Восточную цитадель, чтобы своим уродством я никому не мозолила глаза? Такая возможность меня больше не пугала. Иногда я даже подумывала самой вызваться туда на службу. В приграничных землях шрамы не редкость, обожженными лицами никого не удивишь — на меня хотя бы перестанут показывать пальцем.

Ее величество Ириада Заклинательница встретила меня не в зале для приема гостей, а в рабочем кабинете, что было великой честью. Восседая за столом из красного дуба, она сдержанно улыбнулась и протянула мне некий документ, скрепленный ее личной печатью.

— Вы отправляете меня в Восточную цитадель, ваше величество? — спросила я, окинув равнодушным взглядом еще не успевшие обсохнуть чернила.

— Читай внимательнее, лаира Зейна, — прищурилась госпожа. — Впервые за всю историю человечества эльфы изъявили желание заключить с людьми политический союз. Тебе выпала честь представлять империю на грядущих переговорах.

Я нахмурилась, пытаясь осмыслить то, что услышала, а в следующую секунду бумага с красной сургучной печатью едва не выпала из моей руки, ибо ее величество добавила:

— Собирай вещи. Сразу после обеда наша делегация выдвигается в Эвенделл.

Что?

В Эвенделл?

К Алари?

Дыхание перехватило. Рубцы на щеке заныли, хотя уже давно не тревожили меня болью. Я оглохла от грохота собственного пульса.

Нет-нет-нет!

Не хочу!

Пальцы невольно коснулись натянувшихся шрамов.

Мысль о том, что Алари увидит мои ожоги отчего-то ужаснула меня. Все внутри восстало против такого исхода. Я стыдилась своих изъянов. Ничего не могла с собой поделать.

— Прошу, ваше величество, поручите это задание кому-нибудь другому. Я не подхожу для него.

Безотчетно я попятилась к двери. Хотелось сбежать, укрыться в самой темной норе, забиться в самую узкую глубокую щель, где никто и никогда не увидит меня такую.

— Глупости.

Деревянные ножки стула заскрежетали по полу. Императрица поднялась на ноги и уперлась ладонями в стол.

— Тем более король Эвенделла, его величество Алари Синар Амарден, отчего-то требует, чтобы послом от нас назначили именно тебя, лаиру Зейну дей Фарух. Разве я могу ему отказать?

Король?

Я судорожно втянула ноздрями воздух и не смогла его выпустить. Обожженную щеку дернуло. Сердце едва не выпрыгнуло из груди.

Я не ослышалась? Как зовут владыку Эвенделла? Алари Синар Амарден? Алари? Он больше не принц — король?

— Так и быть, я не стану спрашивать, откуда его лесное владычество тебя знает, — императрица прищурилась, словно пыталась взглядом проникнуть мне в голову и прочитать мои мысли. — Но надеюсь, ты понимаешь, насколько исключительный шанс нам выпал. Нельзя упустить возможность подружиться с эльфами.