Вес в этом мире
Шрифт:
Да. Смотри, я больше не плачу.
Я смотрел на тебя и видел, что ты плачешь очень медленно, как будто слезы приходят издалека и добираются до глаз, уже устав. Ты плакала сильно и очень горестно.
Ты сказал с большим чувством, спасибо. Ну, ладно, все. Я хотела рассказать тебе о другом. Нет. Рассказать о том, что связано с этой смертью, но не так. Однако тут все имеет значение, потому что я хотела сказать, что вместе с ребенком умерла какая-то часть меня самой, и я ношу это в себе, оно не вышло наружу, как ребенок, оно умерло не вне, а внутри меня и не выйдет наружу никогда. Это что-то мертвое, и оно — часть меня. Оно не болит, не беспокоит, но оно там, внутри, я чувствую его, потому что
Или не зажила, но не беспокоит.
Да. О ней не всегда помнишь, но она здесь — ты это хочешь сказать, верно?
Это как с памятью. Ее не ощущаешь постоянно, но она всегда приходит, если ее разбудить — неважно, вольно или невольно.
Нет, нет. Это совсем не как с памятью, и эта смерть отнюдь не затихла в каком-то ее уголке. Вот видишь, ты не понимаешь. В общем, я хотела сказать, что тогда, ну, когда мой сын умер, когда он выскользнул из моих рук, а мне не было дано времени, чтобы любить и защищать его, моя душа тоже ушла. Я несколько дней жила без души, это совершенно невероятное ощущение.
Несколько дней?
Да, несколько… четыре, пять, может, шесть, но не больше. Продлись это больше, я бы умерла. Невозможно дольше жить без души. На самом деле я и так долго продержалась, это было что-то нечеловеческое.
Где же ты находилась в этот отрезок времени? Между небом и землей?
Как феи? Не смеши меня. Вижу, ты абсолютно не веришь мне. Ну, ладно. Зачем тогда рассказывать тебе все эти вещи. Я кажусь тебе спиритисткой, или эзотеричкой, или еще чем-нибудь подобным? Когда душа уходит, тело чувствует себя ужасно. Пока душа отсутствует, оно живет только рефлексами, поэтому это ужасно, больно даже дышать. Моя душа ушла вместе с ребенком, проводила его и вернулась. А пока ее не было, я оставалась в таком горе, сухости и пустоте, в такой крайней степени одиночества, какой ты даже не можешь себе представить, какой больше нет в мире. Когда тебя покидает душа, все желания исчезают, а действия, влажность, свет, тепло… они теряют смысл. Все желания, кроме одного: чтобы душа вернулась, вернулась как можно скорее. Так бывает, когда переживаешь смерть.
Взгляни на это растение. Что это такое?
Понятия не имею.
Ты гуляешь и ни на что не смотришь. Вечно погружен в свои мысли, да?
Я смотрю. Я вижу то, что вижу, и наслаждаюсь этим.
А разве тебе не любопытно узнать, как называется растение, которое ты видишь каждый день?
Я не знаю, вижу ли я его каждый день. Полагаю, что вижу — в совокупности с другими. Я живу рядом с Природой, а это ощущение глобальное. Что особенного в этом растении?
Оно очень красивое и очень простое, разве ты не видишь? Похоже, это какой-то дикий кустик — очень храбрый, потому что уже так холодно. Мне очень нравится этот веселый, но спокойный зеленый цвет его листьев, а прожилки у них, посмотри-ка, сероватые. И взгляни на цветок: вот ветка, вот листья, а на конце ее листья вдруг как будто становятся гроздьями свисающих цветов — желтоватых, желтовато-зеленых, словно сами листья превратились в цветы. Наверное, это куст дикий, но он очень изящный, утонченный, и оцени эти переходы оттенков между листьями и цветками.
Силы небесные, ну и глаз у тебя. Ты права.
Иди, иди дальше, это не твоя епархия.
Обещаю, что узнаю, как оно называется.
Вряд ли. Да, впрочем, если даже и спросишь о его названии, то все равно забудешь его или забудешь сказать мне.
Мне хотелось бы выпить кофе, помнишь? Который мы не выпили из-за твоего приступа ярости.
Признаю,
Новую жизнь? Да ты фантазерка.
Просто ты не принимаешь меня всерьез — в этом вся проблема. Ты даже еще не знаешь, о чем я хочу тебе рассказать. Ты воображаешь себе разные вещи еще до того, как услышал их, и делаешь свои выводы. Ты хоть помнишь, что до сих пор не спросил меня, что со мной происходит? Послушай, я приехала из Мадрида, я проехала на машине более четырехсот километров, чтобы провести здесь выходные, потому что мне нужен совет, нет, потому что мне нужна помощь, чтобы попытаться разобраться кое в чем, что может изменить мою жизнь, а ты все еще ждешь неизвестно чего — с полным безразличием; пари держу, что если я уеду, так ничего тебе и не сказав, тебе будет все равно. Все точно так же, как с этим растением: ты видишь его каждый день и не знаешь, как оно называется. Если тебе есть дело только до самого себя, как ты собираешься сделать что-то для меня?
Тогда почему ты приехала?
Потому, что ты обращаешь внимание только тогда, когда тебе самому заблагорассудится, а я сейчас хочу, чтобы ты обратил внимание на меня и понял, о чем я хочу тебя попросить: чтобы ты воспользовался своей головой и своим опытом и помог мне увязать между собой вещи, которые не связываются, или, наоборот, помог понять, что увязывать их и не стоит. Мне нужен другой, сторонний взгляд на то, что мне предлагается. Больше ничего. Даже не совет. Просто взгляд со стороны. Разве так трудно это понять?
Мне все ясно.
Ну так давай. Давай пойдем пить наш кофе. А что, солнце сегодня не выйдет? Какой холод!
А, кстати, как ты переносишь свое вдовство?
Меня оставь в покое. Сейчас речь идет о том, чтобы выяснить, что же на самом деле тебя беспокоит.
Как странно. Мне хочется и не хочется говорить. С тех самых пор, как я приехала. Я ехала сюда с большим желанием поговорить, а сейчас никак не могу решить, да или нет.
Что «да или нет»?
Продолжать рассказывать или нет.
Я должен сделать вывод, что ты разочаровалась.
Ну, не совсем так. Скорее всего, дело в том, что ты не поощряешь меня. И потом, я думала о Саре — тебе ведь тоже пришлось пережить смерть. Ее смерть.
Ну, мне-то уж совершенно точно не хочется говорить о себе, так что выбрось это из головы. И о Саре тоже. Кроме того, тему смерти подняла ты, а мне кажется, что она не имеет отношения к твоей проблеме.
Тогда что — закрыли тему?
О моей жизни? Да, закрыли.
Ладно, согласна. Хотя подобные темы просто так не закрываются, но — дело твое.
Послушай, ты мне надоела. Хватит этих женских штучек.
Хорошо, хорошо. Не буду больше настаивать и буду пить кофе.
Еще довольно светло; давай воспользуемся этим.
Ты позволишь мне расплатиться?
Сейчас давай выйдем отсюда. У тебя еще будет случай угостить меня: в этих местах темнеет очень быстро, и, если ты не хочешь провести остаток вечера в четырех стенах, нужно поспешить, чтобы успеть пройтись по барам.
Как хочешь.
…И слава богу, что самая длинная ночь уже позади. Мы уже на пути к свету, хотя это пока и незаметно: он прибавляется буквально по капельке, но поскольку я располагаю временем, мне удается отслеживать эти едва уловимые изменения.