Веселая поганка
Шрифт:
«Потому что страшный грех обманывать таких людей,» — подумала я, намертво забыв, что только этим в последнее время и занималась.
Внезапно дверь открылась (сама, никто в нее не стучал) и бандюган, глядя на меня, скомандовал:
— Выходи.
— Это вы мне? — удивилась я.
— Тебе, голуба, тебе, — как-то настораживающе по— доброму сказал бандюган.
Я вскочила на ноги, но тут же попятилась и растерянно посмотрела на монаха.
— А как же Знание? — спросила я. — Вы же должны были стать моим гуру.
— Ты что, хочешь здесь остаться? — удивился
Он схватил меня за руку и потащил к выходу. Я одной ногой уже шагнула в коридор, когда мой монах воскликнул:
— Постойте!
Бандюган как по команде остановился, я, естественно, тоже — выбора не было.
И Шрила Мукунда заговорил:
— Я попросил сил, — сказал он, — и Бог послал мне испытания, чтобы закалить меня. Я попросил мудрости, и Бог послал мне проблемы, над которыми приходится ломать голову. Я попросил мужества, и Бог послал мне опасности. Я попросил любви, и Бог послал мне нуждающихся в моей помощи. Я попросил благ, и Бог дал мне возможности. Я ничего не получил из того, что просил. Я получил все, что мне было нужно. Бог внял моим молитвам. Ты поняла меня?
«Он сказал мне „ты“, — подумала я, — впервые сказал мне „ты“. Это не случайно, следовательно я уже ему нечужая, я его ученица. Следовательно, он мой гуру.»
— Поняла тебя, учитель, — ответила я.
— Так иди и хорошенько думай теперь перед тем, как начнешь просить Бога. И знай, все грехи твои с этой поры ложатся на меня, потому что перед Господом я за тебя отвечаю.
Вот какое доверие оказал мне Шрила Мукунда. Потом он поклонился и махнул рукой; бандюган, который наблюдал за нашей беседой с благостным выражением лица, гибельно несвойственным ему, закрыл дверь. Я разволновалась:
— Куда ты ведешь меня?
— Выпущу на свободу, — возвестил бандюган.
— А что будет с тем Великим человеком, который остался в подвале? Что будет с моим гуру?
— Его отпустят. Отправят обратно в Америку, уж и билеты купили ему. Все, как пахан приказал. Ты о себе бы, дура, побеспокоилась. Самое время.
Я затормозила, уперлась руками в стену, пошире расставила ноги, чтобы не смог бандюган меня сдвинуть, и завопила:
— Я вам не верю! Без гуру не пойду!
И бандюган (уж никак от него не ожидала) уговаривать меня начал:
— Ты, слышь, не дури. Иди, пока пахан добрый и отпускает. Сама конкретно знать должна, что в наше время все может измениться в секунду. Американец до этого насчет тебя совсем по-другому настроен был. Если бы не пахан — хана тебе, тетка.
Братан сделал ладонью у шеи жест, не оставляющий сомнений каким именно образом мне наступит хана.
— А кто такой Американец? — не упустила случая поинтересоваться я.
— Пахана правая рука, — абсолютно бесплатно просветил меня бандюган — щедрый он человек.
— Это, сынок, и без тебя понятно, — не удовлетворилась я. — Хочу знать, малыш, какой он, Американец этот. Как выглядит?
Бандюган ухмыльнулся:
— Нормально, бабушка, выглядит он. Зашибенно выглядит.
— А
— Какой «Мерс»! Бери выше, бабуля, на «Лам— бордини», — с усмешкой превосходства сообщил бандюган и добавил: — Ты бы поспешила, пока Американец не прибыл сюда, да бошку тебе не открутил.
Я деловито спросила:
— Пахан ваш его главней?
— Главней, — заверил бандюган.
— Тогда как же этот негодяй смеет идти против воли пахана? — изумилась я.
Бандюган с жалостью на меня посмотрел и сообщил:
— Напрямую не смеет, а то бы давно попер, а исподтишка запросто. Шепнет своим браткам и нет тебя. Так что не выкаблучивайся, а дергай отсюда со всей дури, пока при памяти и ветер без камней. Топай, бабушка, топай.
И я дернула, то есть потопала, хотя голова шла кругом. И было от чего. Посудите сами: Ангира Муни, санньяси, надел шафрановые одежды, обрил голову, отрекся от всего чувственно-материального, предался чистому служению Господу… и оказался правой рукой пахана. Доферти, школьный друг, дипломат, душа человек, — одного с Ангирой поля ягода. Несчастный мой Шрила Мукунда мечется по России в поисках своего святого гуру, который на поверку оказывается матерым мафиозным бизнесменом Гургеновым. Не удивлюсь, если этот Гургенов паханом и окажется.
Господи! Что же тогда получается? Гургенов — Маха прабху на пару с Американцем — Ангира Муни морочат голову бедному моему Шриле Мукунде?
Боже! Белые пришли — грабят. Красные пришли — грабят. Куда бедной христианке податься?
«Форда» нашего я не нашла и до Москвы добиралась автостопом. Сильно в этом деле мешал фингал, но ничего, добралась, а как приехала в Москву, так первым делом помчалась к Буранову. Тамарка предала, Гургенов еще то жук оказался. Один Буранов у меня и остался.
Очень я рассчитывала на него еще и потому, что он вроде уж как и мой любовник. Правда еще у нас и не было ничего, одни намеки, но мужчины в такой стадии отношений, порой, даже отзывчивей и участливей бывают. Я же ему недвусмысленно дала понять, что он может рассчитывать на многое. Жаль, что на намеках и остановилась. Как раз за этим делом и застал меня тот роковой звонок моего неверного мужа — сидя в ресторане, я как раз усиленно Буранову намекала на то, что между нами может случиться страшенный роман и сразу же очерчивала круг своих интересов, могущих меня подвигнуть на это свершение.
Передать не могу как жалею, что до конца дело не довела — умчалась следить за своим неверным Женькой. Но все же Буранов, судя по тому, как он на меня смотрел, кое— что понял и преисполнился надежд. Во всяком случае я сильно на это рассчитывала.
Вторая причина, которая заставляла меня уповать на Буранова, — это его крутизна. У него одной охраны раза в два больше, чем у Гургенова. Из этого я сделала вывод, что Гургенов в сравнении с ним мелкая сошка. И Тамарка подтвердила, что Буранов крутой. Правда Тамарка, которая в этом деле собаку съела, утверждает, что количество охраны говорит скорей не о крутизне, а (цитирую буквально) «о степени засранности хвоста того, кто эту охрану нанимает».