Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.
Шрифт:
– Врёшь? Кто за тобой может охотиться? Ты совсем ребёнок!
– Ты был в Средней Азии, Володя? – спросил я. – Знаешь, по каким законам там живут?
– По каким? По Советским, конечно! Ты что, оттуда?
– Нет, но отец там навёл шороху. Надеюсь, ты знаешь, что такое кровная месть? Не вру? – Володя помолчал, играя желваками:
– Слышал, что у горцев было такое. Или до сих пор есть?
– Есть, Володя. Мою сестру уже убили.
– Но ты ведь ещё совсем малыш! Как можно! Ладно,
– Не думаю, что меня будут убивать. Думаю, в рабство продадут. В сексуальное.
– Так и знал, что ты девчонка! – я, с удивлением, посмотрел на Володю, но промолчал. Может,. он не слышал, что на Востоке мальчики востребованы?
– Вот поэтому, Володя, не отдавай меня в милицию. Однажды я сдался. Хочешь, покажу?
– Я снял часики с руки и положил на торпеду левую ногу, закатав носок.
– Догадываешься, что это такое? – Володя пожал плечами.
– Это следы от кандалов, Володя. Железо натирает до крови. – Володя молчал, играя желваками.
– Кормят раз в день. Коркой хлеба…
– ЗамМолчи! – прикрикнул Володя, - У нас такого не бывает!
– Не бывает, так не бывает, - легко согласился я, надевая на руку часики, - считай, ремешком натёр.
Я замолчал, почувствовав усталость. С утра беготня, потом двадцать километров отмахал, до этого нервы мотал с этим ментом ряженым. Что я на Володю напал? Нервы, наверное.
– Далеко сейчас направляешься? – нарушил молчание Володя.
– К отцу. Он сейчас где-то в Приморье.
– Ну, допустим, найдёшь? А если не примет?
– Может и не принять, - согласился я, - тогда попрошусь в детский дом во Владивостоке, окончу восемь классов, пойду в мореходку.
– Могут не принять. По состоянию здоровья, - хмыкнул Володя.
– А я буду гимнастикой заниматься, - возразил я.
– Тогда – да, гимнастика, это сила, - согласился Володя, а я подумал, что хорошо, что сейчас не передают по радио, о том, что разыскивается особо опасный преступник, маскирующийся под маленького мальчика, или девочку, убивающий всех свидетелей… тьфу! Бред! – меня начало укачивать, я поплыл в сладкой дрёме, попросив Лиску разбудить, если что.
А по радио «Маяк» пела песню певица, на чужом языке…
– Надо же, как умаялся! – услышал я сквозь сон. Меня кто-то взял на руки, куда-то понёс.
– Маша, как ты думаешь, это мальчик, или девочка? Так положим, или искупаем?
– Разбудим ещё. Пусть спит. Кеды только снимем. Одежды на нём – шорты да футболка.
– А всё-таки?
– Не надо! – с улыбкой сказала Маша, - Завтра узнаем. Я его искупаю! Какие странные следы на ноге и руке.
– Говорит, от кандалов. Врёт, наверно!
Утром меня разбудил яркий луч света, попавший ву глаз, и крик петуха.
Зажмурившись
Откинув одеяло, сел на диване, осмотрел себя. Я был одет в футболку и шорты, кеды с носками стояли на маленьком стульчике. Сильно хотелось в туалет.
– Проснулся уже? – на веранду со двора вошла стройная молодая женщина, - Кушать хочешь?
– Я в туалет хочу! – ответил я.
– Пойдём, - женщина взяла меня за руку, повела внутрь дома, там открыла маленькую дверь, включила свет. Внутри стоял чистенький унитаз, туалет был выложен красивой плиткой.
Сделав свои дела, я вышел и спросил, где можно умыться.
– Саша, давай, я тебя помою? Пока вода горячая есть? А то мужики встанут, начнут плескаться, опять будем ждать, пока нагреется, - я, с удивлением, смотрел на женщину.
– Ты что, стесняешься?
– Нет, - ответил я, - меня всегда сестра купала.
– Тогда иди сюда, раздевайся, а я ванну наполню.
– У меня чистое бельё в рюкзаке. Где мой рюкзак? – забеспокоился я.
– В машине остался. Да не волнуйся ты, у меня сын твой ровесник, есть бельишко. Зачем рюкзак вынимать, если вы с Володей дальше поедете? Или, может, не поедешь?
Я смотрел на женщину, Машей, кажется зовут, и ничего не понимал. Ещё не проснулся? Надо помыться, может, голова заработает.
Наполнилась ванна, я разделся, и залез в горячую воду, ощутив блаженство. Как давно я не принимал ванны!
– Лежи, отмокай. – сказала женщина, - потом приду, помою.
Она вышла, а я намочил голову, умылся, улёгся в ванне, оставив снаружи только лицо.
Скоро вошла женщина и начала оттирать меня от грязи. Намылила голову, всё тело, потом вымыла мочалкой и включила душ, отмывая чистой водой.
«Прямо, как ты!
– сказал я Лиске. – Лиска, ты где?» – испугался я.
«Не мешай. Я тоже принимаю ванну», - я хихикнул.
– Щекотно? – поняла по-своему женщина, - Видишь, как хорошо! А мой балбес не хочет, стесняется. Давай свою голову, вытру, - меня вытерли пушистым полотенцем, дали чистое бельё.
– Будешь одеваться, или так походишь? Может, твоё постирать?
– А оно успеет высохнуть? Мы, когда поедем? У меня в рюкзаке есть чистое…
– Если есть, во что одеться, тогда постираю твоё бельишко, не высохнет, заверну с собой. Ты же стираешься? Вот и просушишь где-нибудь, - тётя Маша бросила мою одежду в ванну, и начала стирать, - носки принеси.
Я сходил на веранду и принёс носки.
– Сейчас мужики проснутся, позавтракаете. Пока можешь погулять в по двору, там, на крыльце, тапки.