Весеннее обострение
Шрифт:
— Откуда у тебя это? — спрашивает этот герой охраны, и тут я понимаю, что пора бежать. Какой у нас тут этаж? Третий? Неважно!
Отталкиваю Селину в сторону, вот оно, окно! И не успеваю. Не зря все же Коля орлов своих тренировал. На мою голову. Один из охранников хватает меня за локоть, я его отпихиваю, и тут же получаю от кого-то по загривку. Меня снова хватают, я отбиваюсь, я кричу что-то, получаю по лицу, под дых. Еще раз. И вот я уже стою, пытаясь отдышаться, с заломленными за спину руками.
Ах, прелестница,
Меня вытаскивают из комнаты Селины и ведут вниз. В тюрьму.
— Вы не смеете! — говорю я, — позовите Гарлана! Скажите ему…
В этот момент я получаю кулаком в живот, и, соответственно, теряю возможность договорить, что именно следует сообщить управляющему двора. Я и дышать-то толком не могу.
Меня заталкивают в камеру, предварительно обыскав и поснимав с меня все, состоящее из драгоценных металлов. Пуговицы на одежде оставили, хоть за это спасибо.
Хорошо хоть камера одиночная. Не хватало еще мне общения со всяким сбродом!
Получаю возможность немного подумать. Итак, что мне грозит? При самом плохом раскладе. Предположим, мне будет выдвинуто обвинение в краже. Руки ворам в нашем королевстве давно уже не рубят. С моей, кстати, подачи. Так что светит мне либо порка на площади, либо тюремное заключение. Впрочем, одно другого не исключает. Ужас. Хотя о чем я? Я же, предположительно, украл не мешок пшеницы, а королевские драгоценности! А за это я могу и головы лишиться.
Ну где же Гарлан?! Гарлан…
А времени на размышления-то мне дали всего ничего. Появляются новые персонажи — уже из тюремной охраны, судя по форме, и волокут меня опять куда-то. Стоп. Не понял. В пыточную?! Я не хочу! Не хочу!!!
По пути меня снова бьют, но несильно. Скорее для профилактики.
Меня и в самом деле заталкивают в пыточную. А там Сурик. Готов уже к работе. Деловой такой, в фартуке. Руки свои волосатые разминает. Прямо как маг-жестовик.
В углу замерли, ожидая команды, два суриковых подмастерья. Сыновья. У них это ремесло семейное.
Тоже в углу, но напротив, сидит секретарь. Как же, нужно ведь все запротоколировать.
— Ты меня не узнаешь? — спрашиваю у палача.
Сурик пристально меня разглядывает, а потом басит.
— Нет, Ваша милость, не узнаю. Раздевайтесь.
Обвожу помещение взглядом. Я здесь не в первый раз, но никогда еще мне не приходилось представлять, как все находящееся здесь оборудование может быть применено ко мне. Я всегда был с другой стороны процесса. Гляжу на жаровню, на плети, аккуратно разложенные на специальной полочке, на крюки и щипцы, о назначении некоторых могу только догадываться, и мне становится плохо. Настолько плохо, что, кажется, я близок к обмороку. Еще чего не хватало.
— Мне нужно поговорить с Гарланом, — говорю я, — он все может объяснить. Или со старым Мерлином.
— Позже, — соглашается Сурик, —
— Не собираюсь я раздеваться! И помощь мне не нужна, — раздраженно бросаю я, — позовите Гарлана, я сказал!
Сурик вздыхает, бормочет что-то типа «всегда они так», и его помощники радостно, будто они полжизни этого ждали, бросаются ко мне. Здоровые, сволочи!
И трех минут не проходит, как я, полностью обнаженный, стою с поднятыми вверх руками. Запястья мои обвиты кожаными ремнями, прикрепленными к кольцам на потолке.
— Вы пожалеете об этом! — кричу я.
— Конечно-конечно, — соглашается Сурик и берет с полки плеть.
Это какое-то сумасшествие.
— Ваша милость, Вы откуда украшения-то взяли? — интересуется Сурик, и я рычу в ответ:
— Это мои украшения!
— Конечно-конечно, — бормочет под нос палач и заходит ко мне за спину.
Свист и…
— Постойте! — слышу я и открываю глаза.
О, Аннет. Драгоценная моя Аннет. Что же ты делаешь в пыточной? Разве к лицу тебе, милой моей незабудке, ходить по таким местам? А, может, ты меня узнала?
— Он сказал, откуда у него перстни? — интересуется королева у Сурика.
— Пока нет, — отвечает тот, — но мы только начали.
Аннет, придерживая рукой подол, обходит меня по кругу. Ну нет у меня родимых пятен! И родинок тоже нет! Неужели ты, дура такая, не помнишь, как я выглядел раньше?!
— Мне нужно поговорить с Гарланом, — торопливо шепчу я, — или с Мерлином. Они все могут объяснить.
— Откуда у тебя кольца, мальчик? — лениво так спрашивает Аннет.
Не узнала. Точно, не узнала. Но почему?
— Это мои кольца! — рычу, — мои! Неужели ты меня не узнала? Это я, Вальдор!
— Какие глупости! — произносит Аннет, морща носик. — И причем здесь Гарлан или Мерлин?
— Мерлин меня заколдовал! А Гарлан — узнал! Спроси у них, прекрати это издевательство!
— Гарлан уволен, — сухо произносит королева, — а Мерлина нет, и искать его никто не будет.
— Найди любого другого мага! Он подтвердит, что на меня было оказано воздействие!
— Не знаю, — проговаривает королева, — стоит ли? По-моему, здесь все просто.
— Нет! — кричу я.
Аннет глядит на меня, на Сурика, а после интересуется:
— Сколько ты собирался ему дать для начала?
Палач пожимает плечами.
— Пятнадцать-двадцать.
— Сколько?! — ору я.
— Продолжай.
Палач снова заходит мне за спину, а я закрываю глаза, готовясь пережить первую в своей жизни пытку. Надо же, Терин мне ее тогда только обещал, а жена вот, воплотила. Долго ли я продержусь?
— Хотя нет, — вдруг произносит королева, — сними его и отправь в камеру. Поищу я ему мага. В то, что это Вальдор, я, конечно же, не верю. Но мы же законное государство! Ведь так, мальчик?