Весенний Маскарад

Вагари Атаман

— Король — ладно. А ноты… С песнями… Сборник…

— Это Паж сделал.

— Паж? Что Паж сделал?!

— Только, умоляю, не надо его арестовывать, — Паук просто издевался. И наслаждался своей игрой и озорством. — Несколько лет назад он попросил меня стать этакой музой нескольким композиторам, и они все поголовно написали песни про Тьму и про меня. А я объединил их в сборник и предложил издать, небольшим тиражом. Твоя учительница музыки не помнит, как приобрела этот сборник. И решила тебе подарить, потому что Паж подсказал ей. Он любит песни, которые там есть. И

вот этих ребят со сцены он тоже надоумил включить в репертуар «Грани Тьмы». Такая уж это ночь! Весенний маскарад. Ночь хлеба и зрелищ.

— Понятно… — уяснительно пробормотала я, но соврала себе, поскольку мне было ни черта не понятно. — Итак, король. Ноты. Эллен. Стоп! Что с Эллен? Ты… это… зачем её… пугать вздумал?

— Никто никого не пугал. Я уже доходчиво объяснил ей. О том, как мы играли в старинную весеннюю игру. И Эллен, кстати, выиграла с очень хорошим счётом.

— Говоришь, она скоро придёт сюда?

— Уже идёт. Точнее, мы идём, — Паук весело и задумчиво посмотрел в окно. Я тоже проследила за его взглядом и ничего, кроме ночи, не увидела. Паук добавил: — Ты можешь сама расспросить её обо всём. Только вряд ли она тебе что-нибудь скажет.

— А Тёмный Фокусник?

— Что тёмный фокусник?

— Из театра… Это тоже ты был?

— Всё-то ты знаешь!

— Что случилось с девушками?

— Ха, мне нравится, как ты меня допрашиваешь, — Паук забавлялся. — Ничего с ними не случилось. Они просто отказались от прошлой жизни.

— Что, покончили с собой с твоей подачи?

— Нет, что ты! Я же не садист какой-нибудь. Они начали всё заново в другом месте.

— Уехали из страны, сменили имя? — догадалась я.

— Да.

— И ты хотел, чтобы Эллен тоже уехала из страны и сменила имя, так?

— Нет, ни в коем случае. Я ничего не хотел. Выбор должна была сделать Эллен. И свой выбор она уже сделала. Она пустила Тьму в сердце, соединилась с ней и возвращается домой.

Я мало уразумела чего из этой шарады. Одно я только поняла: с Эллен предстоит разговор. Серьёзный, долгий.

— Если она, конечно, захочет, чтобы разговор этот состоялся, и тем более, чтоб он был серьёзный, долгий, — добавил Паук.

— Хватит читать мои мысли! — попыталась я восстановить ускользающий контроль. Смысла таиться больше не было. — Я догадалась, кто ты. Что ты не человек.

— Бинго! Редкостная проницательность.

— Но я не догадалась, что ты здесь и сейчас делаешь. И учти, я это расследую и узнаю!

— Даже не сомневаюсь. Я в восхищении. В своё время ты точно всё узнаешь, королева.

— Почему ты называешь меня королевой?

— Это ты тоже узнаешь в своё время. Ах да, — Паук сделал вид, что спохватился и забыл что-то важное. — Ну конечно! Паж просил тебе кое-что передать. Она мне очень нравилась, но разве я мог отказать Духу Весны и Остары? Нет. Не мог. Держи. Она теперь твоя. Это подарок.

На этих фразах он отогнул слегка свой длинный широкий плащ в сторону, что-то отстегнул с пояса и передал мне. Что-то длинное, продолговатое, тяжёлое. И тепло и дружески улыбнулся. Я распахнула глаза и впала в ступор, не в силах выдавить ни слова.

В мои ладони, подставленные в инстинктивном жесте принятия дара, легли ножны, инкрустированные драгоценными каменьями. Из этих ножен выглядывал такой же украшенный драгоценностями, рубинами, бриллиантами, сапфирами и изумрудами эфес.

Моя права рука схватилась за рукоять, и я вытащила рапиру из ножен. Клинок сверкнул в мерцающем интимном свете танцевальной залы, но более всего сверкали и искрились бриллианты. Это рапира Остара, пропавшее оружие, историческая ценность, вокруг которой в Музее Дерва, на Базе ТДВГ и в полицейском управлении Барта Бигсона возник целый переполох. Я заворожено смотрела на сталь. Моя рука не чувствовала её тяжести, она просто держала, а я смотрела, не отводя глаз. И спросила у Паука:

— И что мне с этим делать?

Тут же мой вопрос показался мне глупым. Паук снисходительно усмехнулся:

— Что хочешь. Это же твой подарок на Весеннее Равноденствие, от Пажа. Можешь оставить себе, а можешь толкнуть на чёрном рынке и получить бабки.

— Зачем? — я перевела взгляд с клинка на Паука.

— Как это — зачем?! В жизни людей металл, деньги — самое главное, — развёл он руками патетически.

— Мне не нужны деньги. Тем более таким путём. Я отдам рапиру Фрэнку. Или Барту, если его тут встречу.

Паук не ответил. Он не против моего решения. Впрочем, с какой стати оно должно его касаться?! Ну подарил он мне рапиру, и всё тут, а я сама разбираюсь, как с ней дальше быть. Вопрос исчерпан. Я деловито убрала рапиру в ножны и аккуратно опустила их вниз, придерживая за драгоценный эфес. По моему телу прошлись мурашки от осознания, что эту рапиру держал в руках сам король. Я вдохнула поглубже и попыталась успокоиться, унять дрожь волнения. Вот уж точно чего я не ожидала — так это того, что рапира окажется у меня в руках именно здесь! Фрэнк был прав. Вот он удивится! Карамба, надо придумать, как ему объяснить, кто мне дал эту рапиру?

«Фрэнк, вот рапира, которую украли. И мне её дал один тип, который подсел ко мне в парке на лавочке, в тот день, когда у меня раскалывалась голова. Он ещё тогда что-то пытался впаривать про предопределённость судеб и всё такое…»

— Паук, расскажи мне, что за шарада это была, — я посмотрела на сверхъестественное существо, странным образом затесавшееся ко мне в друзья.

Потому что, несмотря на всё происходящее, я испытывала к нему безграничное доверие и даже симпатию. Иными словами, мне приятно тут стоять в уединении с ним и дружески разговаривать.

— Про предопределённость судеб, которую я тебе пытался впаривать? — Паук с невинным выражением лица посмотрел на меня.

— Угу, — кивнула я.

— Считай, что это лабораторная работа. Ну, проверочная. Коллоквиум такой.

— Про что работа? — не совсем поняла я.

— Я сказал тебе то положение, к которому ты могла быть привержена. К которому привержены многие. О том, что ничего не изменить. Я сделал всё, чтобы внушить тебе эту идею. Ты не повелась и выиграла.

— Пытался меня запугать? Также, как и Эллен? — спросила я.