Вешние воды
Шрифт:
— Чертовски славный клуб, — воодушевленно воскликнул Йоги.
— Можете вступить, если хотите, — предложил Красный Пес. — Вы из какого рода?
— Что вы имеете в виду?
— Ваш род. Из каких вы — из саков и фоксов? Джибвеев? Или, может, из племени кри? [81]
— Ах, это, — сказал Йоги. — Мои родители шведы.
Красный Пес пристально посмотрел на него, прищурившись.
— Вы меня не разыгрываете?
— Нет, они приехали то ли из Швеции, то ли из Норвегии, — сказал Йоги.
81
Саки, фоксы, джибвеи, кри — индейские племена в Северной Америке.
— То-то мне показалось, что вы смахиваете на белого, — сказал Красный Пес. — Какое счастье, что все вовремя выяснилось. А то был бы
— Да, — сказал Йоги. — Уберите свой пистолет. Я его не боюсь.
— Делайте, что велено, — приказал Красный Пес. — Что же касается тех двух бильярдистов, которые вас сюда привели, то с ними я живо разберусь.
Йоги прошел в ярко освещенную комнату, бросил взгляд в сторону бара, откуда за ним внимательно наблюдал Брюс, бармен, взял пальто и шляпу, попрощался со Скунсом Задом Наперед, который поинтересовался, почему он так рано уходит, после чего Брюс открыл ему люк. Когда Йоги начал спускаться по приставной лестнице, неф громко захохотал.
— Я знать, — надрывался он от смеха. — Я все время знать. Никакой швед не обмануть старина Брюс.
Йоги оглянулся и посмотрел на смеющееся черное лицо, обрамленное прямоугольником света, льющегося через поднятую крышку люка. Добравшись до пола, Йоги огляделся. Он был один. Под ногами — замерзшая и задубевшая солома, оставшаяся от бывшей конюшни. Где же это он побывал? В индейском клубе? Что все это значило? Конец ли это приключения?
У него над головой открылась щель, сквозь которую пробился свет. Потом ее загородили две черные фигуры; послышались звук пинка, удар, шмяканье — то глухое, то звонкое, — и две человеческие фигуры кубарем скатились по лестнице к его ногам. Сверху обрушился неизбывный темный негритянский смех.
Двое лесных индейцев поднялись с соломы и захромали к выходу. Один из них, маленький, плакал. Йоги последовал за ними в морозную ночь. Было холодно и ясно. Высыпали звезды.
— Поганый клуб, — сказал большой индеец. — Совсем поганый.
Маленький индеец плакал. При свете звезд Йоги заметил, что он потерял один из своих ручных протезов.
— Мой больше не играть пул, — всхлипнул маленький индеец. Он погрозил оставшимся протезом в затемненное окно клуба, откуда просачивалась лишь узкая полоска света. — Поганый клуб, черти его дери.
— Не расстраивайтесь, — сказал Йоги. — Я устрою вас на насосную фабрику.
— К черту насосную фабрику, — сказал большой индеец. — Давайте все вступим в Армию спасения.
— Не плачьте, — сказал Йоги маленькому индейцу. — Я куплю вам новый протез.
Маленький индеец продолжал плакать. Он уселся прямо на заснеженную дорогу.
— Не могу играть бильярд — все неважно, — сказал он.
Сверху, из окна клуба, донесся неотступный звук негритянского смеха.
Авторское примечание
Возможно, когда-нибудь это будет иметь некоторое историческое значение, поэтому рад сообщить, что предыдущую главу я написал на машинке в один присест за два часа после чего отправился обедать с Джоном Дос Пассосом [82] , которого считаю очень сильным писателем и к тому же чрезвычайно приятным человеком. Кукушка хвалит петуха, как принято в провинции. Мы ели rollmops [83] , sole meuni`ere [84] , civet de li`evre `a la cocotte [85] , marmalade de pommes [86] и «промывали», как мы любили говорить (оцени, читатель), морской язык бутылкой монтраше 1919 года, а заячье рагу — бутылкой «Оспис де бон» урожая 1919 года по штуке на брата. Под marmalade de pommes (то есть под яблочное пюре), насколько я помню, мы с мистером Дос Пассосом распили бутылку шамбертена. Потом мы выпили по рюмке выдержанной виноградной водки и, поскольку решили не ходить в кафе «Дом» беседовать об Искусстве, разошлись по своим респектабельным домам, и я стал писать следующую главу. Я бы хотел обратить особое внимание читателя на то, как многочисленные нити жизни различных персонажей замысловато переплетаются в этой книге и завязываются в один узел в достопамятной сцене в столовой. Когда я прочел эту главу мистеру Дос Пассосу,
82
Дос Пассос, Джон (1896—1970) — американский писатель, эссеист, экспериментировал с литературной формой и стилем.
83
Маринованная селедка (нем.).
84
Морской язык, панированный в муке (фр.).
85
Заячье рагу в горшочке (фр.).
86
Яблочное пюре (фр.).
P.S. От автора — читателю
Именно сейчас, читатель, я собираюсь попробовать придать этой книге тот размах и ту динамику, которые покажут, что это и впрямь великая книга. Знаю, читатель, вы так же сильно, как и я, надеетесь, что мне удастся придать ей эти размах и динамику, ибо подумайте только, что это будет значить для нас обоих. Мистер Г.Д. Уэллс [87] , который гостил у нас дома (мы с ним ладим в делах литературных, каково, читатель, а?), как-то спросил, не сочтет ли читатель, это вы, читатель, — только подумайте, сам Г.Д. Уэллс говорил о вас в нашем доме! — так вот, Г.Д. Уэллс спросил, не сочтет ли читатель эту историю слишком автобиографичной. Прошу вас, читатель, выкиньте эту мысль из головы. Мы действительно жили в Петоски, штат Мичиган, это правда, и, разумеется, многие персонажи взяты из нашей тогдашней жизни. Но только другие персонажи, а не автор. Автор являет себя лишь в этих коротких заметках. Правда и то, что, прежде чем приступить к этой книге, мы потратили двенадцать лет на изучение различных диалектов северных индейцев и в музее Кросс-Виледж до сих пор хранится наш перевод Нового Завета на язык оджибвеев. Но вы на нашем месте сделали бы то же самое, читатель, и, полагаю, если вы хорошенько подумаете, вы с нами в этом согласитесь. А теперь вернемся к нашей истории. Я руководствуюсь самыми добрыми дружескими побуждениями, когда говорю, что вы и понятия не имеете, читатель, какую трудную главу мне предстоит написать. По правде сказать — а я стараюсь быть честным в подобных вещах, — мы даже и пробовать не будем приступить к этой главе до завтра.
87
Уэллс, Герберт Джордж (1866—1946) — английский писатель, один из основателей жанра научной фантастики.
Уход великой нации н фориировавие и гибель американцев [88]
Но мне, пожалуй, могут возразить, что я, наперекор своим собственным правилам, изобразил в этой книге пороки — и пороки самые черные. На это я отвечу: во-первых, очень трудно описать длинный ряд человеческих поступков и не коснуться пороков. Во-вторых, те пороки, какие встречаются здесь, являются скорее случайным следствием той или иной человеческой слабости или некоторой шаткости, а не началом, постоянно существующим в душе. В-третьих, они неизменно выставляются не как предмет смеха, а лишь как предмет отвращения. В-четвертых, ими никогда не наделяется главное лицо, действующее в данное время на сцене; и, наконец, здесь никогда порок не преуспевает в свершении задуманного зла.
88
Уход великой нации и формирование... — отсылка на роман Гертруды Стайн «Формирование американской нации». Написан в 1906—1908 гг. Впервые опубликован в 1924 г. в «Трансатлантик ревю» под редакцией и при активном участии Э. Хемингуэя.
1
Йоги Джонсон идет по безмолвной улице, обнимая за плечи маленького индейца. Большой индеец шагает рядом. Холодная ночь. Закрытые ставни на всех городских окнах. Маленький индеец, лишившийся одного протеза. Большой индеец, который был на войне. Йоги Джонсон, который тоже был на войне. Все трое идут, идут, идут.
Куда они шли? Куда им было идти? Что им еще предстояло?
Внезапно большой индеец остановился на углу улицы под фонарем, раскачивавшимся на провисшем проводе и отбрасывавшим свет на снег, запорошивший тротуар.