Вешний цвет

Строковский Николай Михайлович

А вот вернулся автобус. Привез новеньких. Да, конечно, так должно быть. Санаторий — жизнь: одни уходят, другие приходят.

Она стоит возле

машины. Шофер что-то исправляет, подняв капот. Потом встретился с ней глазами. Зашел в кабину. Вернулся. Она смотрит ему в руку. Нет… Никакой записки…

Дождик не утихает. Пусть идет еще и еще. И далеко. Мягкий, ласковый дождь, соединяющий людей.

То место в столовой никем не занято.

И это — правильно! Разве можно его занять?

Машинально что-то ела, как в день приезда, и не замечала соседей. Человек с бледным лицом, макаронными пальцами и паутинными волосами острил, и никто не смеялся. Благодушно-безразличный человек просматривал книгу. Больная раком души женщина готовилась взорваться от злости.

Плотная спина и тугой валик на шее совершали

важное дело, поедая завтрак. Молоденькая женщина подавала ему хлеб, убирала в сторону пустые тарелки.

Ничто не изменилось.

Но все было другим.

Прошла в зал, на сцену.

Покрытый пылью, грустящий рояль.

Снова в Ребровой балке. И у Храма воздуха.

Дождик прошел, побледневшее небо разлилось просторно — до горизонта. Слепили солнечные лучи.

И вдруг прокатился круглый, гулкий гром!

Первый гром! После дождя. В ясную, солнечную погоду!

Ксена взобралась на скалу. Внизу лежала долина в деревьях и кустарнике, среди белых и розовых цветов. А вдали высились снежные горы, озаренные солнцем, к вершинам которых пролегали трудные, но доступные для сильного человека пути.

1960–1961 г.г.