Весна Геликонии
Шрифт:
Голова некоторое время шевелилась вверху, на высоте верхушек деревьев, а затем внезапно оказалась внизу, на уровне фагоров. Полетели копья, птицы взмыли вверх.
Странная пасть, у которой не было челюстей, схватила одного их фагоров, но тот был слишком тяжел, чтобы поднять его в воздух. Фагор завопил, когда чудовище поволокло его по земле.
— Бейте его! — крикнул предводитель, бросаясь вперед с ножом.
Но в темной слизи мозга чудовища уже созрело понимание опасности и оно решило удовлетвориться тем, что находится в пасти, и перекусило фагора, а затем голова снова
Видимо это был момент метаморфозы червя, ибо кольца его продолжали появляться из расщепленного ствола и, извиваясь, обвивали соседние деревья. Фагоры были охвачены смертельным ужасом. Червь разделился на два. Окровавленная голова раскачивалась над деревьями вдалеке от фагоров. Мембраны лопнули с оглушительным треском и как будто маска спала с головы: вместо одной головы появились две. Сначала новая лежала на старой, но затем новая, только что появившаяся голова поднялась. Вокруг страшной пасти зазмеились щупальца. Слизь, появившаяся после того как лопнула мембрана, мгновенно высохла и теперь старая голова оказалась мертвенно-зеленого цвета, а вторая грязно-голубого.
Обе головы поднялись и стали удаляться друг от друга с глухим ревом, как бы ненавидя друг друга.
По всему телу стали рваться мембраны, обнажая два тела — зеленоватое и тускло-голубое. Оба тела были длинные, тонкие и с крыльями. Еще одна конвульсия, подобная предсмертной судороге — и вот уже два тела отделились друг от друга и устремились в разные стороны, расправляя крылья. Они поднялись над деревьями, и белые птицы носились с хриплыми криками вокруг них.
Они уже летели, и свет Фреира отражался от их чешуи и блестящих крыльев. Одно чудовище — зеленое — было самцом, другое — тускло-голубого цвета с менее блестящими чешуйками — самкой.
Теперь крылья их били воздух более уверенно, поднимая их тела высоко в небо. Раскрытые рты втягивали воздух и со свистом выпускали его через задние отверстия. Чудовища сделали круг над поляной, глядя на пораженных фагоров, а затем полетели в противоположные стороны — самец полетел на далекий север, самка — на не менее далекий юг. Оба повиновались своим таинственным воздушным октавам, на которые они были настроены, оба даже своеобразно красивы в своем полете. Их длинные гибкие тела буквально ввинчивались в атмосферу. Змеи набирали высоту и вскоре исчезли из виду, растворясь в голубизне.
Они оба уже забыли свое прежнее существование, когда многие столетия находились во тьме земли, загнанные туда холодом.
Фагоры пришли в себя и вернулись к действительности. Они осмотрели поляну. Кайдав мирно жевал траву. Мадис исчезли. Они не упустили шанса и сбежали в лес.
Группа сбежавших мадис состояла из трех мужчин и их женщин. Старшую пару звали Катхаарнит, так как по обычаю после того как пара соединялась, и он и она носили одно имя. А если нужно было обратиться к кому-либо из них, то называли Катхаарнит-он и Катхаарнит-она.
Все шестеро были тощие и маленькие. И темнокожие. Мадис по внешнему виду мало отличались от
Они передвигались по лесу ровным размеренным шагом, позволяющим им бежать без отдыха много часов, если потребуется. Впереди бежали Катхаарниты, за ними следующая пара, а затем самые молодые. Дикие животные, преимущественно лани, убегали с их пути.
Они бежали на запад. Восемь недель плена, память об этих жутких неделях придавала им силы. Однако долгий бег утомил их. Вскоре они перешли на размеренный шаг, тяжело дыша ртом и носом, иногда спотыкаясь о корни деревьев.
Наконец молодая пара не выдержала и со стоном рухнула на землю. Они лежали и стонали, держась за животы. Их четыре более старших товарища видели, что уже совсем немного осталось до перевала, после которого начнется спуск и бежать будет легче. И они пошли дальше, согнувшись вперед почти до земли. Легкие их усиленно работали.
И на перевале они остановились, вдыхая чистый воздух и глядя назад, туда, где лежали их выбившиеся из сил соплеменники.
Здесь неподалеку протекала река, шум которой наполнял воздух. Вдали виднелась райбараловая роща, откуда они бежали и где остались ненавистные фагоры. За рощей виднелся лес, покрывающий склоны гор, образующих эту обширную долину, откуда они только что бежали. Деревья в лесу были в основном темно-зеленого цвета, но между ними были видны деревья с ярко-зеленой листвой. Эти деревья мадис называли каспиран. Их горькие плоды можно было есть во времена сильного голода.
Однако долина не заканчивалась лесом. За лесом вздымались каменистые утесы. Глубокие ущелья между ними служили проходами животным и людям.
Эти утесы были частью горного массива, который тянулся от горизонта к горизонту. Горные ущелья заросли густой растительностью, кое где в них сверкала вода рек, пробивающих себе дорогу через горы в долины.
Зоркие глаза мадис осматривали окрестности и то тут, то там между деревьями, в небе видели белые пятна. Птицы. Птицы фагоров. А там где эти птицы — там фагоры. С расстояния во многие мили можно было проследить путь армии Хрл-Брахл Ипрта по этим белым пятнам. Мадис не видели ни одного фагора, но можно было не сомневаться, что в густых зарослях скрывается громадное их количество. Может быть, десятки тысяч.
Мадис отдыхали и смотрели. Но вот один из них, затем другой, стали почесываться все сильнее и сильнее. И чем больше они чесались, тем сильнее становился зуд. Вскоре они уже катались по земле, будучи не в силах выдержать сильное жжение по всему телу. Тела их покрылись потом и кровью из расцарапанного тела. Мадис свернулись в клубочки и чесали, чесали себя руками и ногами.
Они царапали себя изо всех сил, но мучения их не кончались. И они не могли связать воедино причину и следствие. Они не могли понять, что бедствие, постигнувшее их, было вызвано паразитами, которые обычно кишели в шкуре фагоров, а теперь набросились на них.