Весна в душе
Шрифт:
Испанец лишь махнул рукой и затянул одну из любимых народных песен Англии, которые тут же подхватили все остальные.
Пока четыре десятка мужчин и одна девушка распевались на полянке, на лес спустились сумерки, которых никто не заметил. Ирена наслаждалась чистым голосом Джека и приятным тенором Рея, которые легко брали любые ноты и гуляли по музыкальной лестнице, как им вздумается. Музыкальные способности Шустрого Бобби завораживали не меньше, чем его аппетитная внешность - голос парня отдавал металлическим звоном. А глубокий баритон Джерома и вовсе не знал себе равных.
Музыканты
Всем, кто был на полянке, стало тепло и весело, даже Джек и Джон с удовольствием принимали участие в маленьком незапланированном празднике.
Принцесса опомнилась ближе к полуночи. Взяв с Парра Ортиса слово, что он не будет унывать, и спросив его полное испанское имя, со своей стороны девушка пообещала сделать всё возможное для беспрепятственного возвращения эмигрантов домой. В Виндзор она отправилась в сопровождении стражей первого звена. Впрочем, когда фигурка наследницы скрылась за дверями чёрной лестницы, мужчины и не подумали возвращаться - они безмолвными часовыми остались стоять под её балконом, мозоля глаза королевским гвардейцам, которые, разумеется, уже узнавали лесных друзей в лицо и по повадкам.
Робину, Раймонду и Джерому с трудом удалось уговорить командира вернуться в лагерь и выспаться - день у него выдался бурный, а времени отдохнуть совсем не было.
Оказавшись в постели, Ирена почувствовала, как тяжелеет голова, поэтому не прошло и двух минут, как наследная принцесса Англии окунулась в глубокий спасительный сон.
[1] Имеется в виду Тридцатилетняя война 1618 - 1648 гг.
[2] Речь идёт о несостоявшемся браке Ротсея, будущего короля Англии и Шотландии - Карла I.
[3] Имеется в виду Мария Кровавая, старшая дочь Генриха VIII, мужем которой был Филипп Испанский.
День пятый, 7 апреля
Ирена проспала завтрак. Мери и Эйда, прекрасно зная, что их госпожа поздно вернулась с прогулки, не стали её тревожить. Король и Дешторнак только руками развели, понимая, что принцесса переутомилась накануне вечером.
Камеристки поправляли огонь в камине, когда наследница проснулась, но ещё нежилась в постели, не подавая никаких признаков своего бодрствования. Девушки тихо переговаривались между собой, чтобы не разбудить госпожу, но от чуткого уха принцессы не скрылось ни одно слово.
– Как поживает твой капрал, Мери?
– Какой капрал?
– Тот, который тебе нравился и ухаживал за тобой с прошлой весны.
– Почему ты спрашиваешь?
– Не увиливай от ответа.
– Мне нечего отвечать - я не знаю, что с ним сейчас.
– Как это - не знаешь?
– замерла Эйда, остановив поленце на полпути к камину.
– После того, что он натворил, я и слышать о нём не желаю!
– надула пухлые губки Синеглазка.
– Он что,
– У нас ничего такого не было, чтобы он мог мне изменить, - быстро прошептала Мери и зыркнула на подругу синим колким взором, после чего поспешно добавила: - Но можно сказать, что изменил в другом смысле.
– Это в каком таком «другом»?
– бросив поленце в огонь, продолжала допрос с пристрастием строгая брюнетка.
– Он совершил поступок, после которого я поняла, что он вовсе не любит меня.
– Рассказывай, - отряхнув руки о передник и усевшись на коленки, приказала Эйда.
– Мне грозила беда. А он и пальцем не шевельнул, чтобы меня защитить!
– Серьёзное обвинение, - кивнула Эйда.
– А что это за беда? Может быть, она была не настолько велика, как ты себе вообразила?
– Ничего подобного!
– зашептала Мери, подавшись вперёд, и резко встала.
– Мне грозило неизвестно что, потому что меня сцапали гвардейцы и привели к маркизе!
Эйда тоже поднялась на ноги:
– Леди Линкольн?
Мери только утвердительно кивнула.
– Тогда ты права - ему нет прощения! От этой ведьмы можно ожидать чего угодно. Да простит меня Бог за такие слова!
– Эйда быстро перекрестилась на распятье в углу.
– Почему ты не рассказывала ничего? Когда это случилось?
– Давно, ещё в августе.
– И ты столько времени молчала?
– Она запугала меня, сказала, что миледи мне ничем не поможет, если она «позаботится» о моём будущем. Я и сейчас вся дрожу, что тебе рассказала...
– Так что хотела-то она от тебя?
– Я не знаю... Задавала какие-то вопросы про миледи, а потом выгнала. Потому что я ей ничего толком не сказала.
– Ты молодец. Не бойся, Мери, ничего с тобой не случится.
Синеглазка знала, что её верная подруга - надёжный человек и уж точно не проболтается никому о том, что происходит в стенах Виндзора.
Эйда обняла Мери, и они снова присели перед камином, поправляя поленца щипцами.
Только теперь Ирена решила дать камеристкам понять, что проснулась, и сладко потянулась в постели.
– Доброе утро, миледи!
– оставив огонь и подойдя к наследнице, ласково произнесла Эйда.
– Доброе, моя дорогая!
– отозвалась принцесса.
– Вы уже проснулись?
– склонилось над ней хорошенькое личико Мери.
– Кажется - да! Но я в этом ещё не уверена.
– Сейчас принесу Вам завтрак!
– отозвалась Мери и быстро выскользнула из спальни.
– Хорошо, - поднимаясь на кровати, улыбчиво ответила Ирена и обратилась к Эйде: - Который час?
– Половина одиннадцатого, миледи.
– О, Боже мой!
– воскликнула принцесса Англии.
– Ты не шутишь?!
– Конечно, не шучу, - улыбнулась уголками губ камеристка.
– Ооо...
– простонала Ирена и упала на подушки.
– Через полтора часа встреча, а я ещё в кровати!
Принцесса закрыла глаза и несколько секунд пролежала неподвижно. Но, решив вставать, она поспешно поднялась и с помощью Эйды облачилась в светло-зелёное платье с белыми рюшами, под стать весне.