Весна в Севилье
Шрифт:
— Не надо, — прошептал он, когда она отвела взгляд. — Мне нравится видеть, что ты меня хочешь. Я наслаждаюсь при мысли, что твое желание не уступает моему… А теперь скажи мне, как ты ждешь моих ласк…
Кристи закрыла глаза. Ее саму потрясло, что она не только хочет, чтобы ею обладали, но жаждет быть активной в любви. Это просто не укладывалось у нее в голове… Она провела кончиками пальцев по сильным плечам Айвора и, хмелея от запаха возбужденного мужского тела, приподнялась и приблизила свои губы к его лицу.
Как было
И она сбивчиво прошептала, что он ей желанен, что она уже не может продолжать эту игру и жаждет развязки.
Кристи слишком долго жила без любви. Да и было ли все прежнее любовью по сравнению с этим? И когда Айвор внезапно отпрянул от нее, а потом, как бы падая с высоты, вошел в нее, она закричала от восторга.
Ее тело угадало тайный ритм другого тела и стало жить с ним в унисон, и Кристи казалось, что одно только это новое чувство имеет значение, а все прошлое было заблуждением.
Некоторое время спустя Айвор овладел ею во второй раз, и она опять подумала, что прежде не могла о таком и мечтать. Да, вот настоящая жизнь!
Она заснула в его объятиях, и слезы счастья долго не высыхали на ее ресницах.
Кристи приснился дурной сон, в котором она выясняла отношения с Гейл, и та, бледная и разгневанная, обвиняла ее в том, что она украла Айвора.
Кристи вздрогнула и проснулась. Ужас и стыд овладели ею, и она откатилась на край постели… Как жить теперь, после того, что она совершила, как посмотреть в глаза Айвору, который пока крепко спит, не подозревая о ее смятении?
Ей хотелось бежать из этой комнаты, где все напоминало о содеянном ими — о том, как она извивалась и кричала под его яростными ласками, как шептала ему на ухо слова любви, отказываясь уразуметь, что не имеет никакого права на такие признания.
Айвор принадлежит не ей, а другой женщине, Гейл. И она это знала, но, потакая своему женскому эгоизму, гнала от себя эти мысли.
Кристи бил озноб. Она молилась о том, чтобы не разбудить Айвора, и во всем винила одну себя. Он мужчина, а мужчины не властны в своих желаниях, но она-то женщина, которой не только надлежит быть сдержанной, но и не следует посягать на того, кто не свободен.
Кристи всегда презирала тех женщин, которые сами побуждали мужчин нарушать слово верности, и ей никогда не приходило в голову, что и она сама может стать такой, потому что она считала себя слишком гордой и сдержанной, чтобы встать на такой путь. И вот… позволила себе забыть, что ничего не может быть между двумя людьми, когда один из них несвободен, а другому об этом известно?.. И нарушить этот незыблемый закон!
Одевшись, Кристи неслышно вышла из спальни, спустилась вниз, вызвала по телефону такси и условилась с водителем, что они встретятся в конце
Кладя трубку, она оглянулась и внезапно наткнулась на укоризненный взгляд с фотокарточки. Гейл!
С новой силой нахлынули на нее чувство вины, раскаяние, отвращение к себе… И это был не сон, это случилось с ней на самом деле!.. Она не просто поддалась чарам Айвора, но и сама подбадривала его, звала, по существу соблазняла! Может быть, у него и в мыслях не было вести ее в спальню, и речь поначалу шла только об угощении и деловом разговоре, а она повела себя, как…
Как могла она это допустить?
Кристи вышла на улицу. Холодный ночной ветер колол ей лицо, и она чувствовала себя тяжко, непростительно виноватой. Она сделала то, чего поклялась никогда в жизни не делать, и никаким раскаянием уже ничего нельзя было поправить.
И девушка решила для себя раз и навсегда — не встречаться больше с Айвором, во что бы то ни стало избегать столкновения с ним.
Его она ни в чем не обвиняла. Конечно, и он не имел на нее права, но основная тяжесть вины все равно лежит на ней. Гейл — существо того же пола, такая же женщина, любящая Айвора и привыкшая ему доверять.
При этой мысли Кристи содрогнулась от отвращения.
Боже, что она натворила! Слезы хлынули у нее из глаз. Плачь хоть целую вечность, казнила она себя, никакие реки слез не смоют твоего позора! Твоя любовь к Айвору не может служить тебе оправданием. Ни в малейшей мере.
Кристи пришла в настоящее отчаяние, вспоминая, сколько раз она проповедовала одно и то же: любовь не дает права преступать нравственные законы, и всегда наступает такой момент во взаимоотношениях людей, когда оба они обязаны понять, что идти дальше преступно и, осознав это, разойтись в разные стороны.
Таксист, заметив унылое и заплаканное лицо своей пассажирки, не делал попыток завязать беседу.
Заплатив ему и поблагодарив, Кристи тяжелой походкой, словно была уже немолодой, уставшей от жизни женщиной, пошла к себе домой.
Там она сорвала с себя одежду и, забравшись под душ, без конца молилась о том, чтобы Гейл никогда не узнала о случившемся. Вряд ли Айвор сознается ей в своем проступке… так что это преступление удастся скрыть. Наверное, он уже не впервые изменяет ей…
Кристи презирала себя все сильнее, и ей хотелось наказать свое тело, которое привело ее на путь зла.
То, что ты приняла за нежность, было просто проявлением мужского опыта в любви, убеждала себя она. Тебе казалось, что Айвор ласков, чувствителен и участлив, тогда как на самом деле он лишь проявлял знание женской природы. Ты думала, что он сгорает от любви к тебе, а ему просто нужна была женщина.
Сколько унижения и отчаяния предстоит мне перенести! — ужаснулась Кристи. И хуже всего то, что этот мужчина стал для меня бесконечно любимым…
В этом и заключается самое страшное мое преступление.