Весна в Севилье
Шрифт:
— Да, очень, — согласилась она.
Окно было открыто, и Юджин просунул голову в салон.
Он ведет себя, как близкий друг, мысленно отметила Кристи.
— Я слышал, что вы согласились продать дом моему племяннику? — с каким-то не свойственным ему смущением произнес Айшем, но потом вдруг резко отпрянул от окна. — Так это неправда? — Не дождавшись ответа, он продолжил уже в своей обычной брюзгливой манере: — Несмотря на то, что вы хотели меня отсюда выжить и уже договорились с благотворительными организациями, чтобы они перевезли меня… Я понимаю, у них могут быть и благие
— Да, конечно, — пробормотала Кристи и тут же поняла, как неуместна эта реплика.
Глаза Юджина Айшема округлились.
— Что ж, имею честь заранее пригласить вас на свои похороны, — с сарказмом поклонился он. — А вот Айвор совсем не такой… Он будет горевать… посадит цветы на моей… Он очень хороший.
И тут слезы вдруг брызнули у Кристи из глаз. Почему именно теперь, когда она меньше всего способна это вынести, ей снова напоминают о том, что Айвор Холдейн заботлив, нежен, порядочен?
Он снился ей каждую ночь. Она в тоске кричала, звала его — и просыпалась от звука собственного голоса, чувствуя на губах солоноватый привкус слез.
10
— Да, между прочим, я совсем забыл передать, что тебя спрашивал Айвор Холдейн.
От этого известия у Кристи перевернулось сердце. Хорошо, что Грег стоял позади и не видел ее лица.
— Это насчет коттеджа, — деланно равнодушным тоном бросила она, — я ведь его продаю.
И Кристи объяснила Грегу, как разрешилось ее затруднительное положение.
— Неужели? Превосходное решение, с какой стороны ни посмотри. У тебя, наверно, гора упала с плеч…
Кристи ответила неясной улыбкой. Узнай Грег, что произошло на самом деле, наверное, он был бы изумлен.
Нет, в этом нельзя довериться и самому близкому другу, ведь в противном случае пришлось бы рассказать обо всем.
Конечно, я безумно любила его в те минуты, но это не оправдание. Пора переменить свою жизнь, убеждала себя Кристи, и забыть все, связанное с Айвором, а главное — его самого. Надо заняться двориком, помыть терракотовые вазоны, пересадить молодые побеги, а завтра по дороге домой заехать в ботанический сад. По крайней мере, будет чем себя занять.
Да, это правильно, окончательно решила Кристи, — продолжать жить так, как будто бы я никогда и не встречалась с Айвором Холдейном…
Но в Ботаническом саду, выбирая саженцы, девушка вдруг заметила, что не думает о том, что делает.
Она бросила взгляд на аллею, по которой гуляли родители с детьми, и удивилась, почему раньше не обращала на такие вещи внимания.
Сердце Кристи сжалось от одиночества, и она вдруг поймала себя на том, что, осматривая выставку, присматривает не те растения, которые нужны ей для своего дворика, а к тем, что украсили бы дом Айвора и его сад.
Нет уж, пусть этим занимается Гейл, одернула себя Кристи. Хотя Айвор говорил, что она не интересуется бытом… Или это просто обычная мужская хитрость — порицать
Ведь я лежала с Айвором в их общей с Гейл постели! — вдруг осенило Кристи, и она впала в оцепенение.
Холодная испарина выступила на ее лбу. Она испытывала такое горькое чувство вины, что уже не могла заниматься тем, ради чего приехала в ботанический сад, и решила отправиться домой.
Кристи вбежала в гостиную, и взгляд ее сразу же упал на фотокарточку родителей. Что бы подумали они о поведении своей дочери… которая изменила тем ценностям, верность которым поклялась хранить?
Раздался звонок в дверь, и с фотографией в руках Кристи пошла открывать.
Увидев стоящего на пороге Айвора, она оцепенела, и фото выскользнуло из ее пальцев.
Поймав карточку, он затворил за собой дверь и прошел в прихожую.
— Что с тобой? Ты не здорова?
Кристи посмотрела ему прямо в глаза, и ей вдруг захотелось выложить все, что накипело на душе.
Как можно быть здоровой, сказала бы она, когда презираешь себя, раздавлена своей виной и сознанием любви к человеку, с которым не суждено быть вместе, когда рухнули устои, на которых основывалась жизнь?..
Но Кристи молчала, опасаясь дать выход тем своим чувствам, которые необходимо постоянно держать под контролем рассудка.
Зачем он пришел? — недоумевала она. Ведь я сказала, что больше не хочу с ним видеться. А в том, что касается коттеджа, у него есть надежные поверенные, которые знают свое дело. Неужели им овладела тоска? Что ж, это можно понять.
Но о чем думает Гейл? Нельзя же так надолго оставлять мужчину одного!
Кристи почувствовала, что задыхается, и впилась ногтями в ладони, чтобы подавить тягостное томление. Иначе она рисковала потерять самообладание и решимость.
— Уйди, пожалуйста, я не хочу тебя видеть, — пробормотала она сухо.
Девушка не глядела на Айвора, но ощущала излучаемое его телом притяжение.
— Нам ведь есть что обсудить… — начал он.
Вот оно! Кристи ждала этого объяснения с той самой минуты, как проснулась в его постели и вспомнила о Гейл. Он пришел умолять ее, чтобы она не выдала их общей тайны… чтобы это не дошло до Гейл. Он ведь говорил, что спокойствие этой женщины для него важнее всего.
Любовь и страдание обуревали Кристи.
Неужели Айвор думает, что я из тех женщин, которые готовы сделать свои романы достоянием гласности, дабы больнее уязвить соперницу? Вероятно, он считает меня именно такой. То, как я вела себя в постели, можно расценить и как вызов Гейл.
— Все в порядке, — пробормотала Кристи, все еще не решаясь поднять глаз. — Я поняла, зачем ты пришел. Не волнуйся, о том, что было между нами, никто не узнает. Неужели ты думаешь, что я могу хотеть огласки? Что я этим горжусь? — С величайшим трудом подавляла она закипавшую ярость. — Так вот, довожу до твоего сведения, что на самом деле все обстоит не так. Меньше всего я стремлюсь допустить, чтобы кто-то узнал про нас с тобой. Я из-за этого сгораю со стыда, я из-за этого больна, я сама себе отвратительна! Но ты еще отвратительнее меня…