Весна Византии
Шрифт:
Саймон по-прежнему стоял неподвижно, и тогда голос холодно скомандовал:
– Опусти оружие, глупец. Или ты думаешь, я постесняюсь отдать слугам приказ, чтобы они выпороли тебя?
Шотландец побледнел как снег. Меч дрогнул в его руке, но, казалось, теперь он был направлен вовсе не на Грегорио… Однако Саймон все же опустил оружие.
– А вы, бедный мастер Грегорио… Что с вами такое?
На слух, как и на зрение, он уже не мог полагаться. Где-то в вышине стряпчий видел массивную фигуру человека, затянутого в пышный бархат и в меховой шляпе с такими широкими полями, что под ними от дождя без
Говорить Грегорио не мог. Ничуть не смущенный, незнакомец усмехнулся.
– Я виконт Джордан де Рибейрак. Вы слышали обо мне. Это мой корабль Саймон столь неразумно забрал в Антверпене без моего дозволения. Кажется, теперь парусник именуется «Дориа»? Что ж, вполне подходит для Колхиды и Золотого Руна. Золото нас просто преследует в этом королевстве. Но лучше уж пусть преследует золото, нежели законники, ибо, в отличие от моего сына, я предпочитаю разговоры действию. Желаете ли поговорить со мной, дражайший мастер Грегорио? Когда почувствуете себя лучше…
– Вы наблюдали?
– с трудом выдавил стряпчий. Словно сквозь туман он видел, что Кателина, до сих пор не произнесшая ни звука, отошла от окна и внимательно смотрела на них.
Джордан де Рибейрак усмехнулся.
– По-вашему, я ждал слишком долго, чтобы вмешаться? Мне было любопытно, станете ли вы сражаться. Вы защищались, не слишком хорошо, но все же… А теперь позвольте кто-нибудь осмотрит ваши раны.
Ухаживать за Грегорио вызвалась та же женщина в белом чепце, что встретила его по приходу в особняк. Похоже, она умела обращаться не только с младенцами, но и с ранеными, хотя, напичканный всевозможными снадобьями, он и чувствовал себя беспомощным, как ребенок.
Проснувшись, Грегорио обнаружил, что рядом горят свечи, а Джордан де Рибейрак восседает на стуле с высокой спинкой и пристально смотрит на него.
Стряпчий пошевелился.
– А, - воскликнул толстяк.
– Я вижу, наш паладин пришел в себя. Очень рад. Мне бы очень не хотелось пропустить пиршество по случаю возведения Луи де Грутхусе в рыцарский сан. Надеюсь, вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы уйти?
– Разумеется, - коротко подтвердил Грегорио. Он обнаружил, что на нем дублет и рубаха с чужого плеча. Перебинтованная рука причиняла невыносимую боль.
– Я уйду, когда получу то, за чем пришел.
Толстяк засмеялся, тряся двойным подбородком.
– Так значит, нам не стоит ждать благодарности за труды?
Грегорио стойко выдержал его взгляд.
– Разумеется, я благодарен. Большое спасибо.
– Поблагодарите Аньес. Это она вас спасла.
– Служанка вашего сына?
– Это он так думает, - заявил Джордан де Рибейрак.
– Вы шпионите за ним?
– Разумеется. Мы терпеть не можем друг друга, но это не означает, что я желаю выставить его перед всем миром не только убийцей, но еще и круглым болваном. Ни мной, ни Аньес не двигало простое человеколюбие, когда мы спасали жертв моего сына, мастер Грегорио. Вы и впрямь считаете, что бедняга Николас стоит десятерых таких, как Саймон?
– Думаю, это можно сказать не только о Николасе, - парировал Грегорио, и все же не удержался, поморщившись, когда трость толстяка внезапно поднялась в воздух и многозначительно зависла прямо над раненой рукой.
– Попридержите язык, - миролюбиво велел ему виконт де Рибейрак.
– Возможно, шрам на лице вашего юного хозяина, мастера Клааса, должен бы вам кое о чем напомнить. Ведь это именно он, как вам известно, добился моего изгнания из Франции. Или вы еще не в курсе всех подвигов вашего славного мальчика? Они значительно превосходят любые деяния бедняги Саймона.
– И все же… - начал Грегорио…
– И все же вы желали бы, чтобы Саймон вернул в Европу нашего красавчика Дориа или хотя бы отменил данные ему приказы. Вы также желаете, чтобы Дориа понес наказание за то, что очаровал и даже взял в жены несчастную дочь Марианы де Шаретти. Вы хотите, чтобы брак этот был аннулирован, дабы спасти репутацию девочки и наказать Дориа в полной мере. И в обмен на это вы готовы сохранить в тайне роль моего сына во всей этой истории.
– Лучше я бы и сам бы не смог выразиться.
– Я вижу, вы удивлены. Не только вы один, мастер Грегорио, получили юридическое образование. Вы ведь понимаете, что обрекаете мессера Дориа на смерть или на вечное изгнание?
– Именно таково было мое намерение, - подтвердил стряпчий.
– Но ведь он очень далеко от нас и еще может навредить вашей компании прежде, чем получит письмо от моего сына.
– Надеюсь, что он не успеет, - промолвил Грегорио.
– Ибо тогда демуазель потребует полного возмещения убытков.
– За компанию. И она его получит, - ответил Джордан де Рибейрак.
– Но за жизнь Николаса… - Он подбросил в воздух, поймал и с легким хлопком положил на край постели серебряную монету.
– Видите ли, дорогой мой, участь Николаса такова, что он сам навлекает на себя соперничество, подозрения и враждебность других людей. Именно это и приведет его к гибели, и Пагано Дориа тут ни при чем. Я не стану платить вам за это.
– Но готовы ли вы выразить это на письме?
– потребовал Грегорио.
– Разумеется, - подтвердил Джордан де Рибейрак.
– Как только вы предъявите доказательства, что именно мой сын стоял за похищением девочки.
– Я могу доказать, что Дориа был нанят вашим сыном, и что именно он захватил в Антверпене ваш корабль.
– С моего дозволения!
– немедленно парировал толстяк.
– Разумеется, именно я одолжил Саймону корабль. Это я попросил сына открыть отделение нашей компании в Генуе и послать своего человека в Трапезунд. Вы ведь знаете, что мы с сыном очень близки.
– Так вы станете все отрицать, если я выступлю с обвинениями?
– уточнил Грегорио.
– И не подпишете никаких бумаг? И кто знает, что может случиться за это время? Ведь письма в Трапезунд идут целых четыре месяца.
– Раненое плечо жгло огнем.
– Я вижу, что не сумел поставить вас на колени, - заметил он с горечью.
– Очень мало кому это удается, - заявил виконт.
– Но вы открыли мне глаза на очередную глупость сына, о которой я доселе не подозревал, и за это я благодарен. Разумеется, я не стану предлагать вам золото, ибо вы швырнете мне его в лицо. Взамен я помогу вам с комфортом добраться до дома и даже обещаю развлечения по пути для вас и для ваших людей.