Весна Византии
Шрифт:
– Нет, - возразил Грегорио.
– Ей было двенадцать лет, и она оставалась девственницей. Он женился на ней в день ее первых кровей. В таком случае давайте представим это дело на суд герцога сегодня же вечером.
Саймон ухмыльнулся.
– Вы даже к секретарю его подойти не сможете.
– Зато смогу подойти к казначею. Пьер Бладелен передо мной в долгу. Но, возможно, я просто подожду здесь, в доме, и поговорю с Генри ван Борселеном. Несомненно, одна из задач ордена Золотого Руна - защищать юных и слабых против тех, кто пытается злоупотребить их невинностью, а также карать тех,
– А Николас что, сражается за веру?
– язвительно осведомилась Кателина.
Грегорио обернулся к ней.
– Он взял с собой сотню вооруженных наемников, чтобы поставить их на службу императору Давиду.
– А Дориа привез оружие и доспехи, - с усмешкой возразил Саймон. Его улыбка очень не понравилась Грегорио.
– Разумеется, мы знаем об этом. Но как он поступит со своим грузом?
Стряпчий перехватил напряженный взгляд шотландца и понял, что тот неожиданно задумался, - возможно, впервые за все это время. Грегорио очень надеялся, что тот думает сейчас о Пагано Дориа. Женившись на Катерине, Дориа стал сильнее, чем рассчитывал его наниматель. Теперь он вполне мог обойтись и без помощи Саймона.
– Клаас… - неожиданно промолвил тот.
– Ведь это он велел вам явиться сюда?
Но леди Кателина ответила мужу даже прежде, чем Грегорио успел открыть рот:
– Как он мог, ведь он в Трапезунде? Если Дориа натворил глупостей, это может подождать до его возвращения. Подождет и демуазель де Шаретти. Мейстер Грегорио - разумный человек. Он ничего не станет предпринимать.
– А если он не вернется?
– предположил Грегорио.
– Так что лучше я подожду милорда Генри. Он ведь крестный вашего сына, не так ли? Полагаю, он заботится о репутации семьи.
Он надеялся шантажировать шотландца с позиции силы, но недооценил его. Внезапно в воздухе сверкнул меч, и послышался приглушенный женский крик. Грегорио отскочил в сторону, хватаясь за кинжал, а Саймон угрожающе надвинулся на него, обнажив оружие.
– Я защищаю репутацию своей семьи, как считаю нужным, - заявил шотландец.
– Собственными силами, а не через суд. Запри дверь.
– Нет, - заявила Кателина.
Саймон обернулся к жене. Грегорио, перепрыгнув через стол, бросился к выходу, но тут шотландец, упершись руками в стоявший рядом сундук, подтолкнул его вперед, и тот с грохотом ударился в дверь. Лорд Саймон распрямился.
– Защищайся!
– И вы говорите о чести?
– возмутился Грегорио.
– Меч против кинжала?
Он думал, чтобы шотландец слишком зол, чтобы рассуждать здраво, но тот неожиданно усмехнулся. Не отводя глаз от противника, он велел жене:
– Принеси другой клинок.
– Нет, - повторила Кателина.
– Тогда ему придется защищаться кинжалом.
Женщина бросилась к дверям.
Грегорио огляделся. Он был напуган и одновременно ощущал неловкость.
– Чего вы добиваетесь, милорд?
– спросил он.
– Мои люди знают, что я здесь.
– И они будут знать, какая участь вас постигла, - отрезал Саймон.
– Вы явились убить меня по приказу Николаса. А, вот и меч! Умеете драться?
– Да, - кивнул Грегорио. Внезапно
Клинок метнулся к его горлу при этих словах. Стряпчий торопливо вскинул меч и успел парировать выпад Саймона. Он отбил и удар, направленный ему в живот. И другой, метящий в сердце. Оступившись, он ощутил, как сталь оцарапала предплечье, и вновь парировал выпад, нацеленный в голову.
Грегорио отступил к стене, затем, пригнувшись, метнулся на середину комнаты. Сейчас гнев Саймона был нацелен на него одного, и больше не было времени для пустых слов…
Конечно, ломбардский стряпчий был не ровней искусному фехтовальщику и турнирному бойцу.
Грегорио отбивался, потому что не хотел умирать. Он лишь защищался, то уходя из-под удара, то парируя выпады, когда ему это удавалось. Поединок уже затянулся куда дольше, чем он считал возможным.
Женщина, прерывисто дыша, пряталась у окна. В комнате уже были перевернуты все стулья и столики, разбросаны подушки, вдребезги разбита каминная ширма и какая-то чаша. Медный кувшин с лязгом отлетел к стене…
Грегорио надеялся, что на шум явятся слуги и спасут его, - но никто не пришел. Прежде стряпчий полагал, что он в неплохой форме, но Саймон всю свою жизнь проводил в боевых тренировках, оттачивая искусство фехтовальщика. И теперь он без устали нападал, понемногу тесня противника к противоположной стене.
Чуть дальше была приоткрытая дверь, ведущая во внутренние покои. Там, в комнате, царила мертвая тишина, но Грегорио не знал, есть ли смысл ему кидаться туда. Возможно, он успеет сбежать прежде, чем Саймон ударит его в спину…
Тем временем шотландец, схватив меч обеими руками, изготовился для решающего удара Раненый в левое предплечье, Грегорио никогда не смог бы отбить такой удар, и потому упал и откатился в сторону, пытаясь вовремя вскочить на ноги, но сознавая, что это бессмысленно. Саймон с легкостью изменил направление удара. Острие меча вонзилось в плечо стряпчего. Тот ощутил толчок чудовищной силы, - а затем рывок, когда меч высвободился, запятнанный кровью. Последнее, что он увидел, это вновь занесенный клинок Саймона, его сузившиеся глаза и стремительное движение… Однако удара так и не последовало. Грегорио медленно поднял голову.
Он видел перед собой отороченный мехом подол туники шотландца, его искусно выделанный кожаный пояс и алые пятна на ткани, - должно быть, сюда брызнула его собственная кровь… И гордо вскинутый подбородок шотландца… И его странный пустой, невидящий взгляд…
– Дорогие мои, - внезапно послышался чей-то незнакомый голос.
– Полагаю, на сегодня довольно. Кателина, мне кажется, моему сыну нужно принять ванну и переодеться. А что с этой комнатой? Ох уж мне эти детские игры… Конечно, все это очень мило, но не имеет никакого отношения к скучному миру, в котором приходится выживать нам, взрослым. А когда дети вырастают, то, боюсь, это даже «милым» счесть уже никак нельзя. Право, сдается мне, нас больше никогда не пригласят в этот дом.