Весна Византии
Шрифт:
– Этот человек явился не от Ансельма Адорне.
Кателина изменилась в лице, как видно, почуяв неладное по голосу мужа. Повинуясь незаметному жесту, служанка тут же с поклоном удалилась. Кателина встала рядом с супругом, в упор разглядывая Грегорио.
– Это правда? Кто вы такой? Моя служанка отправилась за управляющим.
Стряпчий в этом сомневался. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Саймон перебил его и спросил у жены:
– Он говорил с тобой. О чем?
Меж густых бровей пролегла морщинка.
– Ни
Саймон засмеялся, запрокидывая назад голову. От смеха на глазах его даже выступили слезы.
– Ну, конечно, он не мог устоять! Должно быть, умирал от желания узнать правду: что мой сын родился без рук, без ног, недоумком, глухим, уродливым? Надеюсь, милая моя, ты поведала нашему другу все, что он хотел узнать? Надеюсь, ты рассказала ему о Генри?
Леди Кателина застыла в неподвижности, не сводя расширенных глаз с супруга. Черты лица ее странным образом заострились, а Саймон продолжал:
– Ты разве не знаешь, что это за человек? Он служит в компании Шаретти. Тот самый писец, чьи учетные книги я швырнул в огонь. И его послал Клаас, чтобы разведать все про нашего наследника.
Наконец она поняла… Кателина сперва побледнела, а затем начала багроветь.
– Убирайтесь вон!
– Нет, почему же, пусть останется!
– возразил Саймон и протянул руку, чтобы схватить Грегорио за плечо.
– Сядьте! И позвольте нам угостить вас вином! Хочу, чтобы вы вернулись к Клаасу и рассказали, как пили за здоровье моего первенца. У меня будет много сыновей! Если он меня как следует попросит, то одного из них я могу назвать Николасом.
– Он просиял.
Но Кателина не желала смягчаться.
– Ни за что. Убирайтесь вон.
– Она попыталась взять себя в руки.
– Саймон, все это не к добру. Все, что случилось с Николасом… с Клаасом… не имеет к Генри никакого отношения. Не хочу никакой связи между ними. Избавься от этого человека.
– Я здесь не для того, чтобы устанавливать связи, - объявил Грегорио.
– Я пришел поговорить о судне, называвшемся «Рибейрак».
Он ожидал отпора и разыгранного недоумения. Вместо этого Саймон Килмиррен победно взглянул на жену.
– Он знает! Я так хотел, чтобы он узнал!.. Так вы сообщили нашему великому Николасу, что его торговая карьера окончена? Мы намеренно послали Дориа за ним!
Этот человек не только уверенно признавался во всем, - но он посвятил в свои замыслы и жену. Та улыбалась, словно одного имени Дориа оказалось достаточно, чтобы сменить гнев на милость.
– А изнасиловать дочь Марианы де Шаретти - это тоже была ваша идея?
Кателина вскинула голову.
– Ее дочь?
– переспросил Саймон.
– Катерину, девочку двенадцати лет. Без ведома матери, он увез ее во Флоренцию и там на ней женился. Затем он отплыл вместе с ней в Трапезунд. Разумеется, если этот брак был совершен по закону, то после смерти демуазель муж Катерины получит права на половину имущества компании Шаретти.
Стряпчий
– Не верю ни единому слову!
– воскликнул Саймон.
– Да и кто поверит? Если бы такое случилось, демуазель де Шаретти с криками бросилась бы ко всем законникам в Брюгге.
– Желаете прочесть письмо Пагано Дориа, где он говорит об этом?
– предложил Грегорио.
– Я сделал несколько копий. И если я еще не передал их властям, то это только по просьбе демуазель, которая заботится о благе дочери. Но, разумеется, рано или поздно все узнают правду, что вы заплатили Дориа, дабы он преследовал Николаса в Трапезунде и там убил бы его и завладел компанией. Не сомневаюсь, что судьи в Шотландии и во Фландрии с удовольствием займутся этим делом и добьются торжества справедливости.
– В письме Дориа об этом говорится напрямую?
– поинтересовался шотландец. Он раскраснелся, и голубые глаза теперь сверкали еще ярче. Впрочем, испуга в них не ощущалось.
– Если так, то, конечно, он лжет. И вы тоже, по наущению своего хозяина.
– Если с Николасом не случится ничего дурного, тогда, конечно, мы будем вправе решить, что Дориа лжет. К несчастью, - продолжил Грегорио, - нет никаких сомнений в том, что похищение Катерины де Шаретти состоялось.
– И Николас об этом знает?
– напряженным тоном спросила женщина.
– Он знает, что это ваш муж послал Дориа.
– А насчет девочки?
– Думаю, что сейчас он уже это обнаружил. Они наверняка оказались вместе в Трапезунде.
– Тогда с девочкой ничего плохого не случится. Он ведь ее отчим. А что он сказал насчет Саймона?
– Теперь в ней не чувствовалось ни страха, ни гнева, а лишь сосредоточенное внимание, как у охотничьего пса, готового к броску.
– Что он сам с ним разберется, и нам не о чем беспокоиться. Что не нужно тревожить демуазель, его супругу. К несчастью, она сама узнала обо всем. Вот почему, как ее поверенный, я счел своим долгом явиться к вам в дом.
Саймон внезапно расхохотался ему в лицо.
– Не могу понять, с какой стати? Убивать подмастерье! Пытаться завладеть разорившейся компанией какой-то вдовы! Да к чему мне это? Мы всего лишь одолжили деньги предприимчивому человеку, который жаждет проявить свои способности. Когда он разбогатеет и вернется, я сделаю его своим управляющим в Генуе.
– А Катерина де Шаретти?
– поинтересовался Грегорио.
Саймон Килмиррен невозмутимо взглянул на него и пожал плечами.
– А при чем здесь я? Это его личное дело. Наверняка девчонка сама висла у него на шее. Ничего удивительного, если она выросла в одном доме с Клаасом, и с такой матерью. Мне больше нечего сказать. Если хотите, можете подавать в суд. Я раскопаю достаточно сведений о Катерине де Шаретти, чтобы заставить вас пожалеть об этом.