Весна Византии
Шрифт:
Наступил момент вручения даров. Слуга-грек по имени Параскевас поочередно преподносил каждый предмет своему хозяину, а тот передавал его в руки казначею. Кубки, специи, тончайшая шерстяная ткань (которой на «Чиаретти» не осталось вовсе) оказались превосходного качества и очень дорогостоящими. Две сотни дукатов были потрачены на то, чтобы доставить удовольствие басилевсу. И басилевс выразил свое удовлетворение. Подарки исчезли. Дориа, трижды поклонившись, отошел в сторону, и наступил черед Клааса.
В моменты, подобные этому, он старался не забывать о своем низком происхождении. Именно с ним он пытался бороться на протяжении последних полутора лет. Николас
И потому он двинулся вперед медленно, так же, как двигались члены императорской семьи, и с тем же достоинством. Но там, где Дориа требовал к себе внимания, он держал взгляд строго опущенным все то время, пока его представляли двору. Прострации его обучала мастерица своего дела: оставалось лишь пожалеть, что сейчас она не может насладиться своим преподавательским триумфом. Он исполнил положенное лобзание и поднялся, по-прежнему потупив взор и пребывая в неподвижности до той поры, пока не заговорил император. Когда же Николас наконец поднял глаза и взглядом встретился с басилевсом, то почувствовал, как мурашки побежали у него по коже. Так значит, это правда… Виоланта редко изъяснялась начистоту, и до сих пор он сомневался… Однако теперь фламандец постарался забыть о своей догадке и полностью сосредоточился на церемонии.
Сперва письмо, подписанное во Флоренции Козимо де Медичи, с условиями торгового соглашения, цветистыми приветствиями и комплиментами… Послание было вручено императору и зачитано вслух. От Амируцеса император знал о существовании дома Медичи, вот почему он послал Михаила Алигьери во Флоренцию. Личное письмо от того же Алигьери было получено императором заранее, - там излагались условия договора. И раз представителя Флоренции пригласили во дворец, - стало быть, император счел эти условия приемлемыми. С другой стороны, не следовало проявлять излишнюю уверенность. Терпеливое ожидание - вот истинный залог успеха.
Все письма были прочитаны и переведены. Император заговорил, время от времени прерываясь, чтобы дать возможность казначею перевести его речь. Император повторял условия договора пункт за пунктом, и так же, пункт за пунктом, давал на них свое согласие, по каждому в отдельности. Они получали все, что просили, все, чего желали Медичи и компания Шаретти. Николас слушал, пытаясь внешне ничем не выдать своего торжества.
Наконец обсуждение подробностей закончилось. Император отложил бумаги и несколько мгновений пристально изучал флорентийского консула, прежде чем выдать положенное заключение. Император выразил надежду, что Республика Флоренция через посредничество своего агента, компании Шаретти, будет уважать обычаи и суверенитет этих земель, а также что соглашение, заключенное сегодня, станет началом долгого, честного и плодотворного сотрудничества. Николас ответил на самом изысканном тосканском наречии, и Лоппе выступил вперед с дарами от Флоренции императорскому семейству. Василевс с любопытством оглядел Лоппе, - словно среди его собственных слуг до сих пор не было ни единого чернокожего…
Дары оказались вполне достойными: в основном, отрезы бархата императорских цветов - алый на золоте, пурпурный узор на черном фоне, и серебристый. Прежде обычным людям запрещалось красить ткани в императорский пурпур, - но это было давно. Николас также выбрал вишневый бархат, усеянный розовыми бутонами, вышитыми серебряной нитью и белым шелком. Когда он развернул ткань, то кто-то из женщин издал негромкий
– Вот те дары, что я осмелился принести с собой. Но если Трижды Величайший дозволит, то у ворот его ждет более значительный подарок. Глава императорской гвардии знает об этом.
Все было подготовлено заранее. Протоспафариос выступил вперед, поклонился и заговорил с императором. Амируцес еще не успел перевести, но Николас уже понял смысл ответных слов:
– Мне сказали, что вы привели вооруженных наемников, которые служат Флоренции, и что эти люди считают своим долгом, пока они расквартированы здесь, защищать мой город. Верно ли это?
Николас подтвердил, что так оно и есть. Если басилевс соизволит, отряд можно собрать под его балконом за считанные мгновения. Эти люди ни о чем так не мечтали, как узреть хоть на миг величайшего владыку восточных земель, ради которого они проделали столь долгий путь.
Дозволение было дано, и гонец отправился в путь. Николас слышал, как перешептываются между собой женщины, стоявшие за помостом. Император, погруженный в задумчивость, внезапно задал вопрос:
– Флорентийский консул присутствовал сегодня утром у храма Панагия Хризокефалос?
Амируцеса рядом не оказалось. Николас, помявшись, все же рискнул ответить по-гречески:
– Прошу простить меня, басилевс. Да, я был там.
Император покачал головой.
– Знания не требуют извинений. Ты слышал службу?
– Я слышал музыку, басилевс, - подтвердил Николас.
– Я не могу словами описать ее великолепие. Это относится как к звуку, так и к использованию тайны христианских чисел.
– Ты говоришь о каноне и псалмах?
– осведомился император.
Николас склонил голову и по знаку императора решился продолжить:
– Сия литургия мне незнакома. Но я разбираюсь в математике и в шифрах. Слушателю показалось, ваше великолепие, что в первой оде недоставало второго стиха.
Император обернулся к человеку, стоявшему рядом. Секретарь поспешил с подсказкой:
– Воистину, это так, басилевс. Акростих был не закончен. Флорентийский консул подметил совершенно верно.
– Дар к языкам и дар к цифрам, - проронил император.
– Флоренции повезло. Что ты там говорил о войсках?
Николас слышал, как снаружи Асторре направляет своих людей во двор. Басилевс поднялся, и все тут же поспешили поклониться ему. Когда фламандец выпрямился, ему дозволили проследовать за императором на балкон, чтобы полюбоваться начищенными доспехами выстроившихся в шеренги девяносто восьми наемников. Три дня они провели, без устали полируя свое оружие и доспехи; синие перья на шлемах казались нарисованными, - так стройно они держали ряды. Солдаты выглядели даже лучше, чем императорская гвардия. Асторре, стоявший во главе своего войска, не сводил взгляда с императора и приветственно держал над головой меч. Все прошло в точности, как они запланировали, но от этого восхищение Николаса капитаном наемников не уменьшилось ни на йоту.
Император произнес несколько слов, и в руках его оказался замшевый мешочек, который слуги с почтением вручили Асторре. На вид он был достаточно тяжелым. Впрочем, учитывая, какую силу приобретал император - это было лишь справедливо.
Асторре, получив деньги, передал их Томасу, своему помощнику, а сам с неловкой медвежьей грацией распростерся на каменных плитах двора. Поднявшись, он склонил голову и отошел в сторону вместе с протоспафариосом. Томас отдал приказ по-фламандски и повел наемников прочь.