Весталка. История запретной страсти
Шрифт:
В отличие от Блоссия-младшего, Альбия не ощущала страха перед возможными преследованиями. Она была опьянена радостью свободы и любви. Марк был рядом, он говорил ей о своих чувствах и своих мечтах, а она слушала, вскидывая на него сияющие любовью глаза в трепете длинных ресниц. В каждом его прикосновении она чувствовала, как он страстно и безмолвно сливается с ней, – и замирала в предвкушении чего-то неведомого, безмерно сладкого и... неотвратимого.
– О, какая скука! – громко проговорил Деций, потянулся и заложил над головой сплетённые пальцы. – Сколько дней сидим в этой богами забытой деревне,
– Ну, о римских матронах тебе придётся всё же позабыть, – с улыбкой заметил Марк. И потом прибавил: – А что касается тепидария и прочих благ, их нам предоставит наш коринфский дядя. Через два дня из гавани Остия в Сицилию отплывает корабль лилибейского торговца. Владелец готов взять нас на борт своего судна за определённую мзду – за этими деньгами я и отправил Симина в Кампанию к нашим друзьям. Кстати, денег понадобится много: ведь нам предстоит долгое путешествие...
Выслушав брата, Деций кивнул с мрачным видом, но потом лицо его просияло, как будто на ум ему пришла какая-то удачная мысль.
– Знаете что? Пойду-ка я лучше в другое местечко. – С этими словами он поднялся на ноги. – Полагаю, если не здесь, то в ближайшем городишке должны быть прехорошенькие сговорчивые девушки...
– Вряд ли ты найдёшь таких девушек в этой глуши, – усомнился Марк.
– А вот это ты зря, брат, – остановил его Деций с усмешкой. – Я слышал, в глухих предместьях можно иногда такое найти, что пальчики оближешь!
– Ночь холодная, замёрзнешь, пока будешь искать. А, впрочем, поступай как хочешь. Только будь осторожнее: вдруг столкнёшься с кем-нибудь из наших знакомых?
– Тёплую одежду возьму у Симина, а его войлочный пилос надвину на лицо. Уверен, никто не узнает, – успокоил брата Деций. – К тому же, в таких похождениях чем таинственнее, тем приятнее.
После этих слов он развязно потрепал Марка по плечу и вскоре ушёл.
Марк и Альбия остались одни. Марк как будто только и ждал этого: он мгновенно обнял девушку и, словно изнывающий от жажды странник, губами припал к её шее. Альбия ощутила на своей коже лёгкие касания его языка и задрожала от небывалого волнения и знакомого ей сладостного желания.
– Альбия, если бы ты могла испытать то, что испытываю я рядом с тобой, – с невыразимой нежностью в голосе проговорил Марк, прижимаясь к её уху губами. – Я смотрю на тебя и вижу свои глаза. Я чувствую, как ты дышишь, и знаю, что это и моё дыхание тоже. Ты говоришь, а я слышу свой голос... О Альбия, понимаешь ли ты, что мы с тобой одно целое, одно существо, разделённое ревнивыми богами? Я так люблю тебя!
В ответ на это волнующее признание Альбия прильнула к его груди, прижалась к нему так пылко, словно желая раствориться в нём. А услышав, как бешено и неровно стучит его сердце, она осмелилась попросить его о том, что прежде вызывало в ней лишь чувство стыда.
– Молю тебя, покажи без промедления, что же представляет та любовь, которую воспевал Овидий, которая являлась мне лишь в грёзах и которая привела меня к тебе. Помоги мне проникнуть в её суть и познать облик истинного
– Воспылаешь ли ты ещё более сильным желанием познания, если узнаешь, куда я тебя поведу? – спросил Марк таинственно и чарующе.
– Куда же? – шёпотом отозвалась Альбия.
– Туда, где сливаются воедино боль и наслаждение, неистовство и нега, сила и нежность, где порок становится добродетелью, где стыд теряет своё значение, где мысли уступают место чувствам и ощущениям, где желание плоти подавляет иные желания, где безумное исступление легко переходит в сладостное изнеможение. Любимая, я покажу тебе обитель Эроса...
Альбия подняла голову и, глядя на Марка потемневшими от страсти глазами, поймала его горячее дыхание своим трепетным поцелуем. Затем она отстранилась от него, только чтобы унять волнение и ответить на его приглашение:
– Ни за какие сокровища мира я не вошла бы в эту обитель с другим мужчиной...
В следующее мгновение руки Марка, гораздо более настойчивые и нетерпеливые, чем прежде, скользнули по спине девушки и внезапно подхватили её быстро и легко. Крепко обняв его за шею, Альбия положила голову на грудь любимого.
Марк молча донёс свою ношу до ложа. Он раздевал Альбию неспешно, а ей казалось, будто одежды спадают с неё сами собой. Она чувствовала, как тело её обнажается, становится беззащитным и покорным перед мужскими ласками. Она ощущала прикосновение рук Марка, которые ласкали её беспрерывно и всё более страстно. Его жаркие поцелуи покрывали её кожу, как самый тонкий мех, как дождь, которого жаждет иссушённая зноем пустыня; они захлестнули всё её тело, так что ей казалось, будто всё оно соткано из этих струящихся поцелуев.
Но вот одна его рука скользнула по внутренней стороне её бедра и осторожно раздвинула ноги, а другая мягко накрыла её грудь. Марк уже не старался скрывать своё нетерпение: ведь он так долго ждал этого часа. Необузданно, яростно, целовал он нежную шею, набухшие груди, мягкие изгибы бёдер, упругий тёплый живот. Изгибаясь под ним, Альбия тихо стонала от наслаждения. Она забыла и обо всех запретах, и об опасности чужого вторжения в дом, и о возможных последствиях. Сейчас для неё существовал только один Марк, и никакие силы не смогли бы оторвать её от него: этого человека она любила и желала всем своим сердцем и телом... Она почувствовала, как он дотронулся горячими губами до её болезненно напрягшегося соска, подалась ему навстречу и вдруг вскрикнула, ощутив мощный толчок – это Марк вошёл в неё.
От незнакомой резкой боли, пронзившей всё её тело, на глазах у Альбии выступили слёзы. Кажется, Марк что-то заметил, и Альбия, опасаясь, что он остановится, обхватила его за шею руками и обвила поясницу ногами, удерживая его около себя. На мгновение оба замерли, словно перед входом в волшебный мир, созданный только для них двоих... А потом Марк начал медленное движение внутри неё, то продолжая шептать ей на ухо ласковые слова, то покрывая её поцелуями...
Они оба полностью отдались во власть захлестнувших их чувств. Лёгкие вскрики, стоны, прерывистый жаркий шёпот... Движения Марка всё ускорялись, толчки становились всё сильнее и сильнее... И вот, громко простонав, он на миг замер, и с последним его толчком волна блаженства накрыла их с головой...