Вести приходят издалека
Шрифт:
И зажили они втроем: Маша и два ее сына, Тимур и Кузьма.
И вот они выросли.
Тимур был копией Ильдара: черноволосый, с большими темными глазами и смуглым лицом. В свои семнадцать лет он был уже рослым, широкоплечим и узкобедрым юношей, еще не полностью утратившим детскую нежность линий и от того похожим на молодого львенка.
Кузя тоже вытянулся, но остался тоненьким и бледным, совсем прозрачным. Почти совершенно белые кудряшки, грустные голубые глаза и мягкие губы делали его чуть похожим на девушку. Многие их одноклассники жили в окрестных дворах и помнили историю Ярочкина, некоторые пытались делать двусмысленные намеки на дружбу
8
Когда Маша допивала чай, Тимка вспомнил:
— Мам, слушай, а помнишь, Вась-Вась говорил, что хочет взять отпуск на огородный сезон?
— Да, он каждый год с мая по сентябрь берет.
Вась-Вась, Василий Васильевич, бодрый пенсионер, подрабатывал, как и Тимур, курьером в Машиной газете. Проезд в городском транспорте у него был бесплатный, а работа позволяла ему не закиснуть без общения.
— А не знаешь, никого не взяли на лето?
— Кузя хочет поработать? — спросила Маша, сдавая свою чашку сыну.
— Нет, Ксюха Иванычева.
— Ксюха так Ксюха… Пусть приходит с паспортом, я похлопочу.
Вдруг до Маши дошло.
— Погоди, Ксюха Иванычева? Работать курьером? Ты серьезно, что ли?
Семья Иванычевых была не просто обеспеченной, а прямо-таки богатой: свой коттедж, две машины, отдых на лучших курортах… Два года назад в семье случилось горе: папа Ксюши, начальник лицензионной палаты, возвращался из командировки. На знаменитых своей опасностью переславских горках, где по узкой дороге длинно тащатся караваны груженых КамАЗов, водитель Иванычева пошел на обгон по встречной полосе и на вершине горки встретился с «Татрой». Уйти вправо было уже нельзя: просвет между машинами был слишком мал…
Ксюше и ее маме пришлось учиться жить без отца и мужа. Конечно, все вокруг понимали, что Елене Иванычевой, не работавшей ни минуты со дня свадьбы, и ее ребенку, ленивой и самовлюбленной Ксении, на сто лет хватит тех денег, которые наверняка остались после его смерти. Уж на такой-то «хлебной» должности Иванычев успел туго набить закрома.
И вдруг Ксюша, которая даже парты в классе ни разу не помыла, фыркая, что ей за это не платят, вдруг решила поработать!
— Знаешь, Тимур, вот за Ксюху я, пожалуй, поручаться не буду. Для нее это очередная блажь, а мне потом за нее краснеть придется, когда ей наскучит.
— Да уж какая там блажь, — встрял Кузьма. — Им с матерью скоро есть нечего будет. Все, что можно, они уже продали, только дом и остался. Да только как его продашь, они же все еще ищут.
— Что ищут?
— Так деньги отцовские!
— Нашли, где искать! Все нормальные чиновники деньги в заграничных банках хранят.
— Так это нормальные, — махнул рукой Тимур. — А у Ксюши отец чокнутый был.
Оказывается, Сергей Иванычев был просто помешан на деньгах и никому их не доверял: ни жене, ни государству, ни заграничным банкам. Он хранил их дома, в тайнике-. На хозяйство жене
— Вот обрадуетесь, когда я помру, — шутил он. — Никто вас ограничивать не будет. Да все равно не скоро все профукаете.
И вот его не стало. Вдова истратила все наличные на роскошные похороны, немного еще и подзаняла. Друзья и родственники разъехались, Елена с дочерью остались одни в своем доме.
— Ну и сколько денег после папы осталось? — спросила циничная, как многие подростки, Ксюша.
— Доченька, на папиной могиле еще земля не осыпалась, а ты про деньги! — возмутилась мать.
— А все-таки, — не унималась девочка.
Тут до Елены дошло, что она не знает не только того, сколько осталось денег, но и того, где они вообще есть. Есть — это ясно, но где?
Сергей вовсе не собирался умирать в сорок восемь лет, а потому и не торопился открывать жене секрет тайника. Вскоре выяснилось, что и завещания он никакого не оставил. Жена и дочь, вступив в права наследования по закону, получили дом, участок земли, машины. Но это и все. Дом надо было содержать, машины требовали бензина, техосмотров и ремонтов. Наконец, три раза в день надо было кушать. А на что? Многочисленные друзья мужа вовсе не собирались оставаться друзьями и для Елены. Только один из них помог ей, устроил на работу, где, по его словам, она при «наличии отсутствия» образования получала довольно большую зарплату. Этой зарплаты Елене первое время хватало на то, чтобы один раз сходить в магазин.
Мать и дочь перерыли весь дом. Весь гараж, весь участок. Обшарили машины. Каждый вечер после быстрого ужина они продолжали свои бесплодные поиски. Никаких следов тайника не было. Теперь их поисковая злость поутихла, они перестали, наконец, проклинать недальновидного главу семьи и стали учиться жить по-новому: экономить, зарабатывать, продавать все, что можно еще было продать. И все-таки денег катастрофически не хватало. Оставалось продать коттедж и участок. Этих денег хватило бы, чтобы купить скромную квартирку и довольно долго жить, не голодая. Но как продать дом, в котором спрятаны миллионы? Продать — значит, навсегда отказаться от мысли когда-нибудь найти их. Нет, это было совершенно невозможно.
Первое время Ксюха люто ненавидела отца, мать и весь белый свет за это неожиданно свалившееся на них безденежье.
— Нечего было меня тогда рожать, если прокормить не можешь! — орала она в лицо матери.
Хотя вопрос о голодной смерти и не стоял, просто девочка не желала есть сосиски с макаронами и носить не модную в этом сезоне шубку из норки.
К тому времени, когда шубу давно уже пришлось продать, Ксюша повзрослела, поумнела и поняла, что ничьей вины в том, что случилось, нет. Теперь она дозрела до того, чтобы пойти подработать, потому что дом от продажи надо было спасти любой ценой.
Выслушав рассказ сыновей, Маша согласилась встретиться с Ксюшей.
— Да-а, — протянула она. — Вот как раз тот случай, о котором говорила Аня Григорьева.
— Ты о чем? — заинтересовался Тимур.
— Да вот, тетя Аня рассказывала мне вчера, что разработан такой прибор, который позволяет выйти в информационную среду, хранящую умершие души, найти там душу конкретного человека и задать ему интересующие вопросы.
— Интервью с покойником, уу-бе-ее… — Кузя накинул на голову кухонное полотенце, изображая привидение.