Вести с моря и суши

Каррера Андраде Хорхе

Безымянный район

В моем районе группами стоят дома и скот,и сыплют тучи из мешков серебряным маисом град;свои витрины открывает, запирает небо вдруг,и тыквы спят тяжелым сном вдоль всех дорог;а из пещеры фальшивомонетчика бежит поток;на муле утренние овощи в село спешат;все насекомые с таблицы умножения спаслись,и воздух беспрерывно фрукты щупает рукой.В моем районе держат все цветына маленьких ладошках или в сжатых кулачкахэссенцию

молчания земли.И водопад так ловко прячет зеркала свои,и гонит он толпой своих овечек водяных,как стадо, сквозь овраг. В моем районе с лошадьми соседи говорят,подковы подражают голосу колоколов,предупреждают жабы, стоя на часах,когда бегом проходит на ходулях дождь.Звучит небесный, в красках весь, орган,колени преклоняет перед ним ячмень,а горизонт склоняющийся — это вол,который медленно разжевывает даль.

Услуги

Небесные воды, служанки деревьев,плача, моют древесную коруи подают полные ведра жажде веток.Кормилицы маленьких фруктов,они их качают с песенкой свежести,которой они научилисьна своем вертикальном пути в атмосферу. Только птицы знают свою рискованную программу:коллективный подъем по дорогам тепла,медленный полет в дирижабле какой-нибудь тучи,воздушный маневр прозрачных отрядови возвращение на землю светлыми толпами.Распределив уже поровну все свои кувшины,воды отвязывают свои свежие рыболовные крючкии удят пузырьки в лужах,в этих водных провинциях неба.

Предмет и его тень

Строенье верное вселенной,реальность, ты точнее сна.Абстракция умрет мгновенно,лишь брови сдвинем, — где она?Нам через вещи жизнь открылась,лишь наяву ты мир постиг.Да разве тень, что прилепиласьк вещам, меняет сущность их?От мысли призраки гоните, —вот ключ, чтоб мир был чист и нов.Пусть будет глаз, как челн к отплытью,к открытью нового готов.

Поэма о послезавтрашнем дне

I

Камни ложились на кирпичи,слой стали — на пласт бетона.Упругие балки приняли весгромадины многотонной.И сбросило грязное платье лесовфабрики юное тело.И дрожь прошла по суставам машин,и фабрика загудела.И ожили и заиграли станкимускулами молодыми,и трубы, пробившие корку туч,запели о тучном дыме.

II

Станину

расшатывали шатуныпод свист ременной передачи,и несся, зажмурив глаза, маховикпо кромке орбиты горячей.И все нарастал неистовый ритм,пока не кончалась смена,пока над галерами темных цеховне выла волчица-сирена.И хлынул ходкий товар за морябезудержною лавиной.Ему навстречу рекой потеклизолото и лимузины. Все новые трубы буравили высь,и небо чернело угрюмо.Но встали однажды на якорь суда.Лавина застыла в трюмах.Застыли поршни и шатуны,и окоченели трубы.И вместо сирены ветер завылнад фабрикой, как над трупом.

III

Хуан, в чьи руки въелся мазут,и Педро, чьи руки в мозолях,держали с товарищами совет,и каждый сказал: доколе! Доколе в крышах наших лачугбудет синеть небо,доколе у наших детей на столене будет куска хлеба?Звенели разбитым стеклом фонари.Толпа забастовщиков густочернела на улицах и площадяхрекой, распиравшей русло.Хуан и Педро шли впереди,готовые к рукопашной.И не было края людской реке,и фабрике стало страшно.

IV

Речь неизвестного пролетария

Товарищи, земля стоит на костях,на наших костях и крови.И вот на этой земле не нашлосьдля нас ни хлеба, ни кровли.Ни глиняной кроны над головой,ни хлеба — нашего сына…Мы работорговцы собственных рук,которые первопричинавсему: городам, где нам не жить,счастью — заморской державе.Но раз наши руки сжались в кулак —быть очистительной жатве. Одно только право у нас — умирать!Стройтесь под красное знамя:мы отвоюем право на жизньв мире, построенном нами.

V

Шаг до границы пороховойсвинцового континента,где ноги запутываются в траве,которой в помине нету.— Товарищ, мать обними за меня…Уже стекленеют очи.Наверно, в страну, где сады и хлеб,уходит мертвый рабочий.