Вести с того света
Шрифт:
– Шеф, на горизонте неизвестный Ван-Гог! Глаз Кривого Джека выразил такое неподдельное любопытство, что Гуго, не дожидаясь предложения высказаться, торопливо изложил всю историю. Хозяин тоже прочитал найденную записку.
– Цена Гольбейна?
– Около сорока тысяч.
– Ван-Гог?
– Трудно сказать...
– Гуго задумался.
– Может быть, миллион-два. Еще не ясно, что за картина...
– С Гольбейном покончат другие, - решил мистер Джек.
– Ван-Гогом займетесь лично.
Господин Гуго немедленно приступил к подготовке новой
Через два дня выяснилось, что фон Наин, которому писал профессор Шмидт, был военным. Скоро детективы фирмы "Дженерал арт" хорошо изучили привычки и привязанности юнца. Ему была присвоена кличка "Рыжик".
С девяти до шести Рыжик торчал на службе. Вечера, как правило, проводил с дочерью профессора Шмидта. Молодые люди ходили в бары, в кино, один раз посетили цирк. Никакого интереса к живописи, к музеям, картинным галереям Рыжик не проявлял.
Несколько дней не удавалось проникнуть в дом фон Найнов. В конце концов и там не было обнаружено ни одной более или менее ценной картины. В двух комнатах самого Рыжика на стенах красовались снимки стройных блондинок, вырезанные из иллюстрированных журналов. Детективы в один голос клялись, что их подопечный понятия не имеет о Ван-Гоге. Но молодой шеф чуял, что рано или поздно Ван-Гог подаст голос...
Дней через десять терпение Гуго было вознаграждено. Искусствовед из "Дженерал арт", сидевший в кафе чуть ли не за одним столиком с фон Найном и его подругой, подслушал странный разговор. Было похоже, молодые люди прощались. Во всяком случае, Рыжик требовал, чтобы Лотта терпеливо и верно его ждала.
Руководитель операции "Ван-Гог" тотчас приказал усилить наблюдение за лейтенантом...
Всю ночь неподалеку от дома фон Найнов дежурили две машины фирмы "Дженерал арт". Детективы вовсю зевали и дружно крыли чересчур энергичного шефа. Но в половине седьмого утра им пришлось прикусить язык:
к воротам неожиданно подкатило такси - наверное, вызов был сделан по телефону. Вскоре из дома вышел заспанный Рыжик. Он тащил большой чемодан. Шофер услужливо открыл заднюю дверцу. Лейтенант неуклюжа забрался в машину, и она двинулась по просыпавшейся улице. За ней не спеша последовал эскорт сотрудников "Дженерал арт".
А еще через неделю на прогулку в Баварию отправился и сам господин Гуго.
В дурацкой зеленой шляпе с лихим петушиным пером, в тяжелых горных ботинках молодой шеф чувствовал себя отвратительно, но, конечно, понимал, что они уместно дополняют его наряд, состоявший из грубошерстного темного пиджака и клетчатых гольфов. Несколько утешало Гуго лишь то обстоятельство, что гангстер-бригадир Том, который сопровождал его, выглядел совсем уж глупо: он напялил засаленную, рваную куртку и старые армейские бриджи, на которых неизвестно чего было больше - пятен или дыр.
Почитатели Ван-Гога битых два часа лезли в гору. Шоссе осталось где-то справа. Гуго очень скоро потерял всякую ориентировку. Цепляясь за кустарник, руководитель операции тяжело карабкался по склону. Внутри у него
– Ты не мог выбрать дорогу еще длинней?
– недовольно спросил он Тома.
– Здесь вообще нет дорог, - ответил проводник-искусствовед, не сбавляя шага.
– А идти по тропе опасно: кругом наставлены посты.
Минут через десять лес поредел, и путники выбрались на вершину горы.
– Не высовывайтесь из кустов, - предупредил Том.
– Нас могут заметить.
Оставшийся десяток метров господин Гуго прополз на животе. Он подобрался к краю склона и, достав из-за пазухи мощный бинокль, улегся, опершись на локти.
Пекло майское солнце. Легкий ветерок не мог разогнать жару, он едва лишь покачивал ветки кустов. Деловито и мирно жужжали пчелы...
– Дальше нельзя, - объяснил гангстер.
– Метрах в пятидесяти проходят патрули.
– И не надо дальше.
– Молодой шеф не отрывался от окуляров.
– Отсюда хорошо видно.
Внизу в глубокой впадине тускло блестела речушка. Горы обступали ее со всех сторон, круто срываясь в воду.
На узкой прибрежной полоске у палаток копошились солдаты.
ГЛАВА 10,
которая поясняет, почему председатель Эдди был в курсе
Солнце в ущелье заглядывало только в полдень. Да и то ненадолго. И тогда речушка, будто хамелеон, из свинцово-серой поспешно превращалась в голубоватую. Оживлялись и берега, обнаруживая неожиданное разноцветье - от желто-коричневого до красно-бурого. Но, мельком глянув на склоны, кое-где прикрытые редкой еловой щетиной, светило продолжало свой путь, и в узком скалистом коридоре снова становилось сумрачно...
Темнело в этой хмурой яме поразительно рано. По вечерам солдаты, развесив на кустах пропотевшие майки, разбредались кто куда. Чтобы не слышать надоедливых губных гармоник, не видеть скучные, неподвижные спины рыболовов, лейтенант фон Наин, наскоро перекусив, отправлялся проверять посты. Заодно он добирался до ближайшего селения - километрах в трех-четырех от ущелья. Отлучаться из зоны, а тем более поддержива.ть с кем-либо связь категорически запрещалось. Но до Мюнхау-зена было далеко, и рыжий лейтенант, воровато оглянувшись, опускал в почтовый ящик конверт, в котором была предусмотрительно запечатана открытка с непременными розами, гладиолусами или ландышами. Писал он Лотте Шмидт.
Первым читал открытку местный почтмейстер. Он это делал, как только лейтенант покидал деревушку. Старый почтмейстер вообще изучал всю корреспонденцию, проходившую через его руки. Благодаря кипящему, пыхтевшему паром чайнику, над носиком которого можно было легко и просто вскрыть любой конверт, он всегда хорошо знал настроение своих земляков. Такие сведения высоко ценились во времена третьего рейха, а теперь их с благодарностью принимала Национальная партия Фатерланда, искавшая своих приверженцев повсюду, даже высоко в горах.