Вестники времен. Трилогия
Шрифт:
— Знаю! — просиял сэр Мишель. — У них ещё золотые лилии на лазурном поле в гербе! А какой у тебя герб? Тоже с лилиями? Красиво, должно быть!
— Другой, — отрезал Гунтер и подумал: «Этого придурка всё-таки надо посадить в кабину. Как есть под винт залезет!» — Эй, сэр, а ну, залезай на крыло!
Сэр Мишель уже почти без опаски, но довольно неуклюже, вскарабкался на плоскость, и с любопытством заглянул в кабину.
— А что это у тебя тут?
— Всякие… Штуковины! Они нужны, чтобы я мог повелевать Люфтваффе.
— А-а-а… — с понимающим видом протянул сэр Мишель.
— Вроде глаз и ушей, — пояснил германец, изо всех сил пытаясь
— А где у него рот? — тут же спросил нормандец, подозрительно оглядывая «Юнкерс».
— Закрыт, потому и не видно, — не вдаваясь в подробности сказал Гунтер. — И без моего приказа он его не откроет.
Немец, в который раз вздохнув, и отчётливо представляя себе всю абсурдность ситуации, вылез из кабины, взял сэра Мишеля за плечо, подвёл к месту бортстрелка, затем, выудив откуда-то грязную промасленную тряпку для протирки пулемёта, привёл немного в порядок сидение Курта («Бывшее…»— скользнула мысль) и указал на него рукой.
— Полезай туда, покатаю.
— Может, не надо? — мигом скис сэр Мишель, озираясь в надежде отыскать пути к бегству. Рыцарь решил, что кровожадный Люфтваффе сделает с ним то же, что и с погребённым человеком. И будут две могилки рядом… Если вообще найдётся что хоронить!
— Я сейчас разбужу… дракона, чтобы он перешёл на другое место и спрятался, — Гунтер давился со смеху, представляя себя, уговаривающего помешанного, со стороны. — А если ты будешь стоять рядом, Люфтваффе тебя покусает. Может и до смерти.
«Нет, не жить мне на свете! Внутрь залезу — съест. Снаружи останусь — покусает. Бежать бы надо отсюда. Да разве убежишь от дракона?» — думал сэр Мишель, слушая Гунтера. Тот невозмутимо продолжал:
— Единственное безопасное место — внутри, — гнул своё германец, — Того, кто под защитой этого… — он указал взглядом на откинутый фонарь кабины, — этого прозрачного колпака, дракон не тронет. Понял?
Сэр Мишель, вспомнив, наконец, что благородному рыцарю трусить не пристало, решился и обречено полез через борт в залитую присохшей кровью драконью глазницу. Усевшись в кресло и терпеливо дождавшись, пока Джонни застегнёт какие-то ремни, перетягивающие грудь, и прижимающие к сиденью, а также щёлкнет непонятной штучкой на странного вида длинном железном инструменте, торчащем из глазницы в сторону хвоста дракона (Гунтер ставил оружие на предохранитель, чтобы «благородный сэр» в цыплячьей панике не схватился за пулемёт и не принялся палить в белый свет, как в пфенниг), сэр Мишель обдумывал, как покуртуазнее задать следующий вопрос, но так ничего не надумав, брякнул прямо:
— Послушай, а того… погребённого, чем его убило?
— Другой дракон напал, — хмыкнул Гунтер.
«Неужели драконов настолько много, что они запросто встречаются в небесах и устраивают там драки? Но, почему тогда я никогда не видел ни одного? Может, они летают очень высоко и их не видно?»
Сэр Мишель некоторое время смотрел на пулемёт, теряясь в догадках, что бы это могло быть, и вдруг его осенило.
— Слушай, Джонни, а вот те штуки, которыми убило твоего… оруженосца, это зубы другого дракона?
— Ну? — Гунтеру даже интересно стало: что новый знакомый ещё придумает?
— А эта палка, — рыцарь покосился на пулемёт и продолжил восхищённым шёпотом, сам удивляясь своей догадке, — она мечет зубы дракона?..
После этой фразы сэр Мишель затих, зачарованно глядя
Гунтер, перестав обращать внимания на бредни нормандца, убедился, что его новый приятель привязан накрепко и ведёт себя тихо, закрыл фонарь задней кабины, а потом забрался на своё место.
То, что произошло потом, сэр Мишель не любил вспоминать, так как перетрусил самым непотребным образом. Люфтваффе несколько раз чихнул, просыпаясь, потом мелко задрожал, и в уши рыцаря ворвался драконий громоподобный рык.
«Неужели меня возьмут живым на небо? — пронеслась шальная мысль в гудевшей голове сэра Мишеля. — Ой, а вдруг архангел Михаил меня в рай не пустит, ибо грешник я великий?.. Как же я тогда на землю вернусь, если Джонни с Люфтваффе на согласятся отвезти меня обратно?»
Однако, сэр Мишель видел что лететь дракон пока не собирается, а просто медленно ползёт по полю в направлении перелеска, явно намереваясь спрятаться там. Небольшой участок поля, с трёх сторон окружённый деревьями, по мнению Гунтера, был идеальным укрытием. Конечно, загнать «Юнкерс» в эдакую лощинку так, чтобы ветви деревьев не попали под винт и стволы не задели плоскости, было почти ювелирной работой, но, как ни странно, Гунтер справился с этим без особого труда, остановив машину почти в полуметре от густых зарослей крушины. Ветви низко пригнулись к земле под воздушным вихрем, созданным вращающимся винтом, поднялся маленький смерч сухих листьев, травинок, каких-то лепестков. Наконец, лопасти остановились, двигатель заглох, точно задохнулся, и машина замерла.
— Напугался? — улыбнувшись, спросил Гунтер сэра Мишеля, когда помогал ему выбраться на крыло. У бедняги не гнулись ноги от пережитого ужаса, а лицо было мертвенно-бледным.
— Вовсе и нет, — зябко лязгая зубами, ответил нормандец. Какой же рыцарь признается, что ему было страшно? — А я мыслил, полетит дракон…
— Он передумал. Решил не мозолить глаза лишний раз, — лицо Гунтера снова омрачилось. Две проблемы решены: самолёт худо-бедно спрятан, и Курт обрёл вечное успокоение. Теперь оставалось отыскать людей («сэр рыцарь» — не в счёт). А на часах уже два пополудни. Будет удачей, если к вечеру получится связаться с французскими (ну или германскими) властями, а лучше — со штабом дивизии. Там наверняка зачислили 77-ю машину в пропавшие без вести или в погибшие. Вот интересно: сколько англичане успели сбить наших самолётов за прошедшее утро?
Вопрос не менее насущный — что следует взять с собой? Безусловно, оружие, консервов немножко. Хотя, зачем брать консервы? Всяко неподалёку есть посёлок или на худой конец чей-нибудь дом. В северной Франции сохранилось великое множество старых дворянских гнёзд. Правда неизвестно, как их обитатели отнесутся к офицеру германской армии; остаётся надеяться, что посадка всё-таки состоялась на оккупированной территории, и французы примут «завоевателя» не в распростёртые объятия, конечно, но выгнать не посмеют и позволят поесть, отдохнуть да связаться со своими. Больше-то от них ничего и не требуется.