Весы Фемиды

Марш Найо

Марк позвонил в колокольчик.

— Отправляйся прямо сейчас и прихвати с собой мисс Кеттл, — добавила она. Обычно леди Лакландер соблюдала формальности, только когда говорила о ком-то в третьем лице. При личном общении она их опускала. Так вышло и сейчас. — Кеттл, — продолжила она, обращаясь к медсестре, — мы очень тебе благодарны и не хотели бы навязывать свое мнение. Как ты сама считаешь: тебе лучше поехать со мной или вернуться туда с моим внуком?

— Спасибо, леди Лакландер, я пойду с доктором. Мне кажется, — сдержанно добавила она, — что раз я нашла тело, мне придется давать

показания.

Они с Марком уже были в дверях, когда их остановил голос старой леди:

— Не исключено, что если я была последней, с кем он разговаривал, то показания придется давать и мне.

2

В Хаммер-Фарм собралась довольно пестрая компания. Китти Картаретт, Марк Лакландер и сестра Кеттл ждали в гостиной, а леди Лакландер сидела с Роуз в кабинете полковника. Она прибыла в поместье на большом белом автомобиле, когда Марк с сестрой Кеттл ждали приезда полиции, а Джордж пытался дозвониться в полицейский участок Чайнинга. Он вдруг вспомнил, что являлся мировым судьей и, судя по всему, решил пообщаться со своими коллегами по отправлению правосудия.

Таким образом, леди Лакландер самой пришлось сообщить о смерти полковника его жене, которую она нашла в гостиной, одетой в те же обтягивающие черные бархатные брюки и яркую оранжевую блузку. За свою долгую жизнь за рубежом леди Лакландер повидала немало эксцентричных дамских туалетов на дипломатических приемах и была прекрасно осведомлена о хищнических повадках женщин, которых на Дальнем Востоке имела обыкновение называть морскими охотницами. Она уже давно составила мнение о Китти Картаретт, но была готова признать за ней и достоинства, если бы Китти их обнаружила.

— Моя дорогая, боюсь, что принесла вам дурные вести, — сказала она. Видя, как Китти вдруг переменилась в лице от страха, леди Лакландер решила, что та испугалась неприятного разговора о Джордже.

— Вот как? — сказала Китти. — И что же это за «дурные вести»?

— О Морисе, — пояснила леди Лакландер. — Такие, что хуже не бывают, — добавила она и, сделав паузу, все рассказала.

— Умер? — переспросила Китти. — Морис умер? Это невозможно! Как он мог умереть? Он ловил рыбу, а потом, наверное, зашел пропустить стаканчик. — Пальцы с длинными наманикюренными ногтями начали предательски дрожать. — Как он мог умереть? — повторила она.

Леди Лакландер пересказала, что ей было известно, и Китти разрыдалась, сцепив пальцы и свесив голову. Затем она нетвердой походкой направилась к столику с набором для грога и трясущимися руками налила себе выпить. Леди Лакландер невольно обратила внимание, что привычка покачивать бедрами оказалась сильнее перенесенного потрясения.

— Вот это правильно, — заметила леди Лакландер, слушая, как горлышко графина стучит о край бокала.

Китти неуверенно предложила ей тоже выпить, но старая дама вежливо отказалась.

«Что за ужасные манеры! — невольно подумала она. — Неужели Джордж решит на ней жениться? Как тогда мне быть?»

Как раз в эту минуту за стеклянными дверями, выходившими в сад, показались сестра Кеттл и Марк, и леди Лакландер помахала им рукой.

— А вот и мой внук с сестрой

Кеттл, — сказала она, обращаясь к Китти. — Вы не против, если они зайдут? Они же не помешают?

— Нет, конечно. Разумеется, пожалуйста, — ответила Китти дрожащим голосом.

— Там остался сержант Олифант, — негромко сообщил Марк. — Они собираются звонить в Скотленд-Ярд. А Роуз?..

— Пока не знает. Она где-то в саду.

Марк направился к Китти и заговорил с ней ровным и рассудительным тоном, чем вызвал одобрительный взгляд своей бабушки. Китти немного успокоилась, и Марку удалось усадить ее в кресло. Сестра Кеттл деловито забрала у нее пустой бокал. Услышав в холле нежный мелодичный голос, напевавший «Пусть смерть скорей за мной придет…», Марк порывисто обернулся.

— Я сама пойду к ней, — сказала старая леди, — и позову тебя, как только она попросит.

С неожиданным для своего возраста и комплекции проворством она устремилась в холл. Песенка о смерти резко оборвалась, и леди Лакландер закрыла за собой дверь.

Китти Картаретт немного пришла в себя, но продолжала время от времени судорожно всхлипывать.

— Извините, — сказала она, переводя взгляд с сестры Кеттл на Марка. — Спасибо. Это такой шок!

— Да, дорогая, конечно, — отозвалась сестра Кеттл.

— Знаете, мне до сих пор в это не верится. Понимаете?

— Да, конечно, — заверил ее Марк.

— Это так странно… Морис! — Она посмотрела на Марка. — А это правда, что его убили?

— Боюсь, что да.

— Я и забыла, — рассеянно пробормотала она, — что вы его осматривали. Ведь вы же доктор! — Ее губы задрожали, и она провела по ним тыльной стороной ладони, размазав по щеке помаду. То, что она даже не подумала об этом, без слов говорило о том, насколько сильным оказалось потрясение. — Нет, этого не может быть! Я не верю! Мы видели, как он рыбачил у реки! — И вдруг она неожиданно спросила: — А где Джордж?

Сестра Кеттл заметила, как Марк застыл на месте.

— Вы о моем отце? — поинтересовался он.

— О да, конечно, как же я могла забыть! — сказала она, снова качая головой. — Он же ваш отец! Господи, как глупо!

— Он сейчас улаживает пару неотложных дел. Дело в том, что полицию надо было известить немедленно.

— Джордж вызывает полицию?

— Он связался с ними. Я думаю, он придет, как только сможет.

— Да, — кивнула Китти. — Я тоже так думаю.

Сестра Кеттл заметила, как Марк поджал губы, и в этот момент появился и сам Джордж, чье присутствие только усилило неловкость.

Сестра Кеттл обладала несомненным талантом вовремя ретироваться в любое подвернувшееся укрытие, что она с блеском продемонстрировала и на этот раз. Она вышла на террасу через стеклянную дверь, закрыла ее за собой и устроилась в плетеном кресле лицом к темной аллее, но так, чтобы ее саму было хорошо видно. Марк с удовольствием последовал бы за ней, однако остался в гостиной. Его отец, смотревшийся очень эффектно, ничуть не смущаясь, направился прямиком к Китти, и та протянула ему левую руку жестом, который показался Марку пошлым. Сэр Джордж, склонившись, поцеловал руку, всем своим видом выражая смирение, почтение, печаль и преданность.