Ветер и пустота
Шрифт:
Безымянный призвал энергию вокруг себя и почувствовал, как он наполняется силой. Будь он мудрым, он дождался бы наступления темноты, но при дневном свете сообщение было бы более ясным.
Как только он двинулся к монастырю, послышался звон колокола. Палатки начали пустеть, люди отчаянно бежали к главным воротам. Безымянный не стал торопиться. Он чувствовал исходящий от них страх, слабость. Один смелый монах побежал к нему, пытаясь дать людям больше времени, чтобы они могли уйти за ворота. Монах был вооружен только посохом. Он замахнулся, но Безымянный подошел ближе, позволяя удару отлететь от его плеча. С невероятной
Пара лучников попыталась выстрелить в него, но видел, что они были неподготовленными. Когда они согласовали вторжение с монастырями, Безымянный кое-что узнал о монахах. Большинство из них обучались в первую очередь посоху, оружию, которое могло быть смертельным или нет. Они считали, что это подходит им как защитникам. Мало кто обучался владению мечом или луком, оружием, предназначенным только для убийства. Безымянный планировал продемонстрировать слабость их философии. Сила без желания убивать была бессмысленна.
Он вытащил свой короткий меч, чтобы отбить одну меткую стрелу. Затем он оказался в палаточном городке и скрылся от лучников. Он не боялся их, но и не хотел о них беспокоиться. Он нашел заброшенный костер и начал прокладывать путь через палатки, сжигая все, что находил. Убедившись, что все загорится, он повернулся к монастырю.
Сначала он посмотрел на ворота. Было бы хорошо, если бы они остались открыты, но они были заперты решеткой, и он не мог взять ворота в одиночку. Стены были вдвое выше него, но их конструкция была плохой. Безымянный злобно усмехнулся. Он выбрал место и вложил меч в ножны.
В скрытой атаке не было смысла. Если у монахов был дар, они все время примерно знали бы, где он находится. Он побежал к стене, оттолкнулся. Он ухватился за первую зацепку, которую увидел с земли, и подтянулся, направляя себя вверх ногами. Его пальцы достигли вершины стены и нашли опору, и в мгновение ока он вскарабкался на стену.
Почти сразу на него набросился монах. Даже с его скоростью у него не было времени вытащить меч. Но в этом не было необходимости. Монах бросился в атаку, и было легко схватить конец посоха монаха и перенаправить его со стены к толпе, сбившейся внизу.
Безымянный с удовольствием наблюдал, как монах упал и раздавил несколько других под собой. В битве у Трех Сестер у командира форта хватило здравого смысла эвакуировать форт, когда демоны проникли внутрь. Эти монахи были не такими умными. Оглядевшись, Безымянный выхватил свой меч и спрыгнул в толпу.
Он даже не думал о том, что случилось потом. В этом не было необходимости. Его противники даже не были противниками. Он относился к ним как к скоту. Его меч двигался сам по себе, и он даже не слышал криков людей, которых резал. Он был в другом месте.
Врата, которые когда-то были символом их защиты, теперь стали их ловушкой. Безымянный двинулся к воротам, не давая никому поднять решетку. Его работа была методичной и безупречной. Один удар на человека, его стойка была крепкой, даже несмотря на то, что кровь текла по траве под ним.
Монахи не были проблемой. Они были ничем по сравнению с ним. Один даже осмелился поднять против него меч. Этот монах заработал себе несколько ран и получил последний подарок — его внутренности
Когда Безымянный закончил, остался только один монах. Безымянный должен был отдать должное. Несмотря ни на что, он стоял на своем. Безымянный искал, чем протереть свой клинок, но все было залито кровью. Нахмурившись, он подошел к последнему монаху. Монах взмахнул посохом, но Безымянный схватил его одной рукой. Он легко вырвал посох из рук монаха и выбросил. Такое бесполезное оружие. Он подошел к монаху на шаг и вытер свой меч об одеяние монаха. Это было не идеально, но пока подойдет.
Монах завонял, и когда Безымянный посмотрел вниз, он увидел, что монах потерял контроль над своим телом. Это было отвратительно.
— Расскажи всем, что тут произошло, — он думал уточнить, но смысла не было. Его меч все уже рассказал.
Безымянный повернулся и оставил монаха живым. Он ушел в главные врата, спокойный впервые за много месяцев.
ГЛАВА 30
Акира начинал забывать, что когда-то его жизнь не была постоянной ездой в седле. Он забывал, каково было спать в одном месте больше одной ночи. Та другая жизнь теперь оставалась приятным воспоминанием, его тело привыкло к суровым ежедневным поездкам. Он и его лошадь были одним целым и с легкостью неслись по его земле.
Он и его почетный караул направлялись на восток, из старого Западного Королевства, к границам старого Северного Королевства. Решение присоединиться к остальным армиям Королевства было простым. Впервые за месяц его люди ехали целеустремленно. Комментарии и вопросы летали туда и сюда, и Акире казалось, что он снова был в своем почетном карауле. Они были близки к тому, чтобы сломаться.
Пока они ехали, мысли Акиры блуждали. Гонец принес им надежду, но теперь Акира изо всех сил пытался решить, как использовать эту надежду в своих интересах. От того, что они не одиноки, жизнь изменилась, но, поскольку его разум продолжал работать над проблемами, с которыми они сталкивались, он все еще не знал, что мог сделать.
Его сердце хотело взять на себя управление оставшимися войсками и возглавить наступление на азарианцев. Но это было глупо. Он не знал, где бить. Азарианцы были рассредоточены по всей земле, и ни одна внезапная атака не могла сломить их. Все, что ему удалось бы сделать, — это разозлить их. Они ответят, и больше его людей пострадает.
Он знал о страданиях, которым подвергся его народ. Куда бы они ни пошли, истории были одинаковыми, и Акира нес их все. Горели села. Людей забивали как скот. Женщин брали, будто они были вещами. Может быть, азарианцев было меньше, чем жителей Королевства, но они крепко держали землю. Если бы Акира предпринял какие-либо действия, они бы сжали сильнее.