Ветер из Междуморья. Астри Масэнэсс
Шрифт:
Джай не выдержал, он отвернулся и медленно побрел в конец зала, не задумываясь над тем, как отреагирует Варик. «Подальше отсюда. Подальше…» Варик рассмеялся, глядя ему вслед, затем догнал, пошел рядом, продолжая разговор.
— Итак, технически все не сложно. Все уже продумано и спланировано. Осталось исполнить! И я никак не могу дождаться этого момента.
— Когда? — спросил Джай, ему казалось, что мертвецы из Камня буравят ему взглядами спину.
— Есть еще одно незаконченное дело… Вернее, нереализованный каприз Наэллы, — Варик усмехнулся. — Сразу после этого.
— И в чем он состоит, ее каприз?
Краем глаза Джай видел, что усмешка Варика стала шире и гаже.
— Об
— Посвященные — это вы четверо? Или вас больше?
— Посвященных — четверо. А нас — больше! Есть люди, которые служат нам, как ты догадался. Ливио и Тилик, например. Есть и Одаренные, и немало. Но они не знают, кто мы на самом деле. С Боженом, называемым Истребителем, ты ведь был знаком?
— Так он служил вам? И давно? — эта новость неприятно поразила Джая. Одно дело знать, что тот, кого ты считал другом, просто свернул с верного пути, искусившись возможностями, которые предоставляет княжеская власть, и злоупотребляя ею, а совсем другое — понимать: Айнай служил тому, против чего они боролись. Теперь понятно, как ему удалось приручить миильфинну.
— Не очень давно, — отвечал Варик. — Лет сто — не больше. Уже после того, как ты отправился в Центральную Тарию.
Он помолчал. Джай тоже не спешил спрашивать, и не мог точно сказать, желает ли он знать — слишком неприятно… слишком мерзко… слишком больно и страшно. Почему Дар Пророка никогда не показывал ему хоть каких-нибудь картин, связанных с этой компанией «наследников Древних» или теми, кто им служил? Пятьсот тридцать семь лет он прибывает в полном неведении об «источниках», о Камне Смерти, о четверке долгожителей, которым он со своими полутысячей лет не годится в подметки…
В этом месте, как и во всей этой истории, было множество странностей. Например, его непреодолимая слабость, которую может уменьшать Варик Даром Целителя, при том, что он, Джай, свой Дар Целителя, хоть и ощущает, но не способен использовать, как и многие другие Дары, воздействующие на материю. Но Сила Видящего не блокируется. А вот Дар Пророка — считай, мертв, даже не откликается. Никаких оков на нем нет. Посторонних предметов, которые могли бы быть аналогами оков — тоже.
Джай присел у основания самой дальней колонны, прильнул спиной к ее гладкой поверхности, ощутив неестественно пронзительный холод. Спину обожгло, и он передвинулся к стене.
— Столпы Хтэмов… — Варик посмотрел вверх, туда, где конец колонны терялся во тьме. — Уж их-то соорудили не мы — сами Древние. И очень-очень давно. Ты даже не представляешь, насколько давно! Мы изучали эти штуки, но так и не узнали и десятой части всего… Одно известно наверняка — те, кто не связан с Древними кровью, чувствуют себя здесь очень паршиво. Вот — как ты. Если их не поддерживать, то умирают через несколько дней. Знаешь от чего? От старости! Приведи сюда неодаренного юношу, и он на утро превратиться в старика. Но не это удивительно. Представь себе, здесь единственное на земле место, где Одаренному выпадает шанс состариться по-настоящему! С морщинами, с пятнами на коже, с перекрученными суставами, с выпадением волос! Одаренный — лишенный волос! Дар тоже затухает, гаснет, если его не поддерживать кровью Древних. Но тебе состариться мы не дадим, не бойся. Во имя эстетической красоты, сугубо ради Наэллы, которой будет приятно созерцать одиннадцать мужчин в рассвете сил, застывших в камне, а не морщинистого междуморца. А так, как ты ей по нраву, то, надеюсь, предсмертная мука не слишком исказит твое междуморское лицо, и она сможет любоваться тобою, когда
Джай устал. И от его слов, и от этого проклятого места, дышащего Хтэмами, и от собственного страха. Он прикрыл глаза, забился в угол, подальше от колонны.
— Оставляю тебя наедине с воспоминаниями. — Варик собрался уходить. — Обычными воспоминаниями обычного человека, без ярких пророческих картинок. Просто прокручивай в голове свою жизнь, представляй лица людей, которые давно умерли, или еще живы… Человеческая память, порой бередит сердце похлеще Дара Пророка, Джай. Я навещу тебя очень скоро — позабочусь, чтобы ты не умер, не поседел и чтобы не нажил себе здесь лишних морщинок — а то Наэлла меня не простит, а женщины, особенно очень старые женщины, могут быть такими мстительными!
И Варик вышел, посмеиваясь. Высокая массивная дверь совершенно бесшумно затворилась за ним, отрезая Джая от свободы и надежды на спасение. Он остался наедине с тревожными мыслями, и, конечно же (прав был Варик), с воспоминаниями, бередящими душу, а вспомнить ему — было что.
Ветер и ива
1
718 год со дня основания Города Семи Огней. Междуморье. Город Аилак.
Джай появился в маленькой, пустующей обычно комнате. Он всегда выбирал для перемещений одинокое место, чтобы не испугать никого ненароком. Какие знакомые, какие теплые стены этого дома. Он дышит уютом, миром… Он пахнет пирогом, который только что достали из печи… и мятой, из которой Дийна заваривает чай… Еще здесь пахнет ею… Дийной… ромашковая свежесть ее волос… травы… цветы — она так любит цветы… Ее рыжие волосы давно поседели…
Дийна… Джай улыбался нахлынувшим на него воспоминаниям, пробуждаемым знакомыми ароматами, звуками, образами. Вот здесь, в плетеном из лозы кресле, Дийна любила сидеть, качая сына… Алетейс теперь сам может качать ее на руках. «Спой мне, Джай, — просила она. — Или сыграй на цитре» И он брал в руки цитру и играл. Музыка Силы для нее всегда получалась особенной… Дийна… А вот вышитая ее руками скатерть… Столько лет прошло… Он помнит, как она вышивала ее вечерами. Он тогда глядел в окно, и мятежные мысли одолевали его. Он хотел вырваться, уйти… улететь… Но здесь был его дом. Его корни. Его Дийна и сын… А сейчас дома у него нет… кроме этого. Куда он возвращается каждый раз, когда кажется, что мир весь разрушился, когда усталость не позволяет идти дальше, когда больше не можешь… Но здесь давно не пахнет Джаем… Нет ни его вещей, ни его меча… хотя множество предметов, да и сам дом сделаны его руками при помощи Силы или без нее. В этих стенах все-таки осталась его часть…
Джай увидел Дийну со спины, она стояла у обеденного стола, и деловито прибиралась, сметая остатки муки, вытирая гладкую доску, на которой месила только что тесто. Джай знал, что она печет пирог с яблоками, тот почти готов. Сейчас она закончит с уборкой, снимет фартук, развяжет платок на голове, освободив толстую длинную серебряную косу.
Он остановился. Она тоже вдруг застыла. Дийна всегда чувствует, когда он приходит. Она знает, что он в комнате, даже если он двигается совершенно бесшумно.
Она постояла так немного, завела руки назад, развязывая фартук, стянула повязку с волос. Обернулась.
— Джай!..
— Дийна!
Она обняла его, крепко, по-матерински. Но не как мужа… Не поцеловала…
— Здравствуй.
Она постарела. Но лицо ее по-прежнему ему мило.
— Здравствуй.
— Пришел?
Джай кивнул.
— Садись, сейчас пирог будет. Уберу только…
Дийна засуетилась, готовя стол.
— Голодный?
— Нет… Немного…
— Будешь похлебку?