Ветер из Междуморья. Джай

Виор Анна

Адонаш приготовился. На трибунах воцарилась такая тишина, что слышно было дыхание, слышно, как ноги его противников касаются песка ямы, а вынимаемые из ножен мечи зазвенели в этой тишине, словно колокола!

Места для маневра теперь совершенно не было, его окружили плотным кольцом. А он стоял и думал: "Достаточно ли будет крови, когда он убьет этих десятерых?". Они приближались медленно, бесшумно, как тени. "Если бы наставник видел этот бой!" Они пронзали его своими взглядами, как пронзили бы клинками, если бы он не умел повелевать временем!

Адонаш вскинул голову и закрыл глаза. Ему не нужно

было смотреть. Он словно видел этот бой со стороны и узнавал о том, что предпримет тот или иной боец в следующий момент, еще до того, как воин начинал двигаться, еще до того, как мысль отображалась в глазах. Он знал...

Его меч полетел назад, отражая атаку опытного, с лицом, испещрённым резкими морщинами, стайша, у которого из-за жидких волос косы были настолько тонкими, что зажимы, казалось, слетят с них, едва тот тряхнет головой. Его второй меч, обманув ложным выпадом воина с бородкой справа, ударил в грудь высокому худому человеку перед ним, пронзая насквозь (стайши были лишь в полотняных одеждах, они надевали доспехи только в серьезной битве, считалось, будто воины-тени настолько быстры, что враг не успеет ранить их). Но для Адонаша, все они, все десять - всего лишь сонные мухи, у которых оторваны крылья! Для них он– тень! Он завертел мечами, и увидел удивленные глаза оставшихся в живых девятерых. Он знал, что они не видят его мечей - лишь смазанный след, а направление полета клинка становится для них понятным лишь тогда, когда меч, напившись крови, выходит из их плоти.

Адонаш танцевал с улыбкой на устах под песнь братьев-мечей, слушал ритм собственного сердца, и знал, что непобедим. Он просто сражался. И хотел одного - сражаться. Хотел, чтобы день этот никогда не кончился, потому что никогда он не чувствовал себя так хорошо... никогда... Здесь в яме... он не умрет... А десять стайшей, поднявших меч против наследника, падут бесславной смертью!

Он не знал, что с ним. Может он и в правду, демон? Но это неважно - важна лишь кровь...

Стайши умерли быстро. Бесславно. Как сонные мухи, а не как воины-тени. Они умерли, и не один из них не смог даже зацепить Адонаша.

Он снова стоял, спокойный, даже не запыхавшийся, в окружении трупов и слушал, что говорит толпа. Солнце клонилось к закату, он не видел, но знал - по небу разлилось багряное зарево... кровь.

– Он не человек!..

– Он убил десять стайшей быстрее, чем я успел поставить...

– Это месть! Это наказание неба за то, что мы отвернулись от "белого тигра"!

– Вот он - "белый тигр", стоит по колено в крови!
– вскричал кто-то, выкатив от ужаса глаза.

Белые одежды наследника уже вовсе не были такими белыми... но этот человек прав - он "белый тигр", последний из Бэй-Дэ стоит на алом фоне - пролитой им крови...

Крики толпы нарастали. Кто-то связывал победу Адонаша с вселившимся в него злом, кто-то говорил, что это длань судьбы, наказание за предательство Билианом "белого тигра", кто-то требовал возвести его на трон долины, а кто-то немедленно убить, как взбесившегося зверя.

Эдугэ, испугавшись, что по воле толпы потеряет свою власть, приказал закончить бои на сегодня. Рог затрубил.

– Сегодня он остался жив. Зверь в яме, - сказал Правитель, - Пусть и живет, как зверь. Бросьте ему

пищу, иначе он станет лакать кровь, а это кровь стайшей... Завтра он продолжит свой бой!

Адонаш стоял, не двигаясь, все то время, пока тела убитых им воинов поднимали, пока толпа, все еще взволнованно гудевшая, расходилась, пока Эгудэ не встал и не удалился в сопровождении своих воинов, слуг и советников.

Адонаш остался один, размышляя о сегодняшнем и минувших днях. Как погиб его отец? Достойно ли сражался Аишер? Как удалось Эдугэ победить? Адонашу не дали оплакать отца, не сказали, что же произошло, не передали последних слов Правителя. Но сын и не знал Аишера... совсем не знал... Он так хотел вернуться... там, на западе, где его наставник, ему было хорошо...

Солнце зашло. Сила покинула его руки, резко, с невыносимой болью... В тот момент, когда он вложил в ножны мечи, она словно натянутый трос, который вдруг порвался, хлестнула по жилам, свернулась, сжала до невыносимой боли солнечное сплетение, обдала тело немилосердным пламенем. Он закричал, падая на землю. Каждую мышцу свела судорога, он ничего не видел, в глазах помутилось, его трясло и рвало. Он не знал, что происходит, но если бы это произошло раньше, во время боя, то он был бы уже мертв...

Адонаш рыл ногами землю, катался по мокрому от крови песку, он стонал, выл по-волчьи и рычал... Он... зверь... бешеный зверь. "Неужели я умру так... без боя... в одиночестве?.." Пришла тьма.

Дикий зверь

1

1174 год со дня основания Города Семи Огней. Хвост Дракона. Долина Айс. Город Билиан.

– Он будет драться?

– Он убивает все, что попадает к нему в яму.

– Он больше похож на зверя, чем на человека.

– Он и есть зверь.

Люди, голоса которых слышал Адонаш, ходили по краю ямы, под их ногами хрустел песок. Не такой как здесь, внизу, а белый песок, доставляемый со дна реки Биичи, что в южной стороне долины Айс, по такой - достойной благородных почве ступают ноги тех, кто над ямой... а здесь песок желтый, обычный... Впрочем нет, этот песок необычный - он пропитан кровью...

Песок, стены ямы, солнце, идущее кругом от головы Дракона к хвосту, и его мечи - все, что у него есть. Впрочем... есть еще воспоминания о том времени, когда он был человеком, серебряный обруч наследника и ветвь огненного дерева, воткнутая в песок - голая, без цветов и листьев, иссохшая, как его душа.

Адонаш лежал, свернувшись, и делал вид, что спит.

Утром приходил слуга и сбросил ему в яму хлеб и бурдюк с водой, в обед бросят кусок мяса, недожаренного, как для зверя... хорошо хоть не сырого.

За два года, проведенные здесь, в яме, он оброс волосами. Бороду, по-юношески редкую, срезал лезвием меча. Его некогда белые одежды превратились в смердящие лохмотья. На человека он мало похож, а уж тем более на наследника. Он не умер бесславной смертью, но Эдугэ сделал все, чтобы жизнь его была еще более бесславной. Все что делал все это время Адонаш - убивал. Новых и новых людей бросали в яму к тигру... к зверю, который лишает жизни все, что попадает вниз.