Ветер надежды
Шрифт:
– - Гм. Вы очень странный. Сначала вы показались мне обычным воинственным мальчишкой, а сейчас в вас мелькнуло что-то женское и совсем не военное.
– - Я воспитан матерью, и не люблю насилия. И еще я очень бы хотел, чтобы ваше командование знало, что для Турции нейтралитет гораздо выгоднее.
– - Вы хотите как-то помешать началу большой войны? Мгм. Вот уж не подумала бы, что в вас живет пацифист. И чем же вы тогда предлагаете заняться нам военным пилотам?
– - Есть множество способов поддержать престиж вашей авиации, не нажимая на
– - Рекорды стоят очень дорого, Адам-джан. Это все мечты...
– - Уверен, что есть рекорды, которые можно побить без чрезмерно большого бюджета. Как насчет сверхлегкого класса гидросамолетов? В 37-м русские поставили рекорд 1297 километров на поплавковом самолете Яковлева со стосильным мотором, почему бы вам не потягаться с ними? Было бы очень обидно, если вместо мирных соревнований свободные женщины Востока стали гибнуть под разрывными крупнокалиберными пулями.
– - Но ведь если война начнется, вы сами тоже станете убивать других пилотов?
'Есть одна сволочь, которую, я бы с радостью прибила. Жаль, что все его таланты раскроются не в Польше, а уже много позже. И мне его там не поймать. Но вот этого гада, боготворившего фюрера до самой своей смерти в 82-м, я бы не просто уделала... Я бы сначала заставила его сесть на вынужденную. А потом штурмовала бы его, как он штурмовал наши колонны. Надо бы передать ему привет с этой красавицей. Эх! Жаль, я не могу его вообще отчислить из Люфтваффе, куда-нибудь в пехоту...'.
– - Обязательно стану. Одного человека я бы точно с большим удовольствием сбил.
– - Кого, если не секрет?
– - Если в Германии вы встретите господ офицеров Люфтваффе Адольфа Галанда, или Эрнста Удета... То убедите их, пожалуйста, перевести в истребительную авиацию моего почти ровесника Ханса-Ульриха Руделя. По преданию моей семьи наши предки в прошлом сильно враждовали между собой, и я был бы очень рад скрестить с ним оружие в воздушном бою. Но убивать летящего на каком-нибудь разведчике Руделя мне неинтересно...
– - Хм. Забавное рыцарство. Я подумаю над вашими словами. Благодарю вас за чудесно проведенное время, а сейчас, мне пора. Ийи геджелер, Адам-джан.
– - Рад знакомству с вами и доброй ночи. Ийи геджелер, Сабиха-ханум.
И Павла, не оглядываясь, пошла в сторону диспетчерской. Впереди еще предстояла беседа с Розановым. Предложение поработать в СЕМА испытателем было, конечно, интересным. Но ей было нужно другое. А прошедшая беседа с Сабихой остро напомнила ей, что до начала мировой бойни осталось уже очень мало времени. И шансов на смягчение грядущей воздушной войны было мало. Вряд ли эта недавняя 'условная противница'
***
Свалка была расположена уже за территорией Испытательного центра, и гулять по ней не возбранялось. Поход по этому 'кладбищу' оказался полезен не только в плане 'душеспасительной' беседы. На самом краю Павла заметила несколько полу разобранных, но зачем-то накрытых чехлами конструкций. И если большие явно бомбардировочного назначения и монструозного вида аппараты ее не заинтересовали, то сиротливо приткнувшийся с краю небольшой гадкий утенок вызвал удивление.
Дывлюсь я на небо, тай думку гадаю,
Чому я не сокил, Чому не литаю.
Чому мене Боже ты крыльив не дав,
Я б землю покинув, и в небо злитав...
'Мдя-я. Мы там, понимаете ли, высунув язык, двухбалочные конструкции ищем, а тут они на свалках валяются! Ау-у! Никому не надо почти реактивный самолет на переплавку?! А-то, пожалуйста, местным не жалко. Хм. Правда, зачем-то они его все-таки чехлами укрыли. У кого бы спросить про него?'
Следующие полчаса Павла провела в будке складского сторожа за чашкой ароматного кофе. Сторож с бельгийскими корнями Габриель Вутерс был щедр, и рад нежданному развлечению. Несмотря на языковой барьер, к концу беседы удалось на смеси ломанного французского и немецкого, аккуратно выспросить у него о судьбе брошенных у выхода со свалки машин.
– - О, мсье. Эти аппараты лежат тут уже лет пять, если не больше. Их отправили сюда после испытаний, но летать они уже не могут.
– - Даже тот 'малыш' с двумя хвостами?
– - Про него я мало что знаю. Давайте ка заглянем в бумаги. Ага. Это Анрио-115, он без мотора, винта и с поломанным шасси. Шасси у него втяжное, сломалось на посадке. Этого 'заморыша' испытывали здесь в 35-м и 36-м, одновременно с Девуатином-510. Фирма собиралась его забрать, да после слияния компаний в 1936 в Societe Nationale de Constructions Aeronautiques de l'Ouest (SNCAO), об этом видать забыли.
– - Понятно. А можно ли ее выкупить и сколько это будет стоить?
– - Не знаю, мсье. Это вам придется, сначала ехать к нашему префекту, свалка ведь подчиняется ему. Потом он должен будет написать запрос в SNCAO. А уж там как решат. Пока машина числится на хранении, просто так ее не купить.
– - Гм. Жаль. Это слишком долго, и мне не выгодно тратить столько времени на призрачные надежды. А... а скажите Габриэль, что было бы, если бы этот аппарат загорелся, и был поврежден.
– - Мсье! Что это вы такое говорите?!