Ветер нашей свободы
Шрифт:
Кир ушел минут десять назад, и вот я пою, словно сумасшедшая, не думая о том, что кто-то может мои завывания услышать — мне нужно расслабиться. События последних суток вывели из равновесия, выбили почву из-под ног. Сначала Фил и его странное окружение. Чувствовала себя чужой на их празднике жизни — будто только я мешала Филину хорошо отдохнуть с друзьями и теми девушками. Наверное, не будь меня рядом, ему не пришлось бы никому отказывать — лежал бы в постели с красивой девушкой, а не меня каруселями развлекал. Потом та странная беседа в сказочном домике, где я готова была ему отдаться — стоило
Какой-то звук врывается в мир моих раздумий и безумных песен — отчетливо слышу, как кто-то зовет меня. И я слишком хорошо знаю, кто это может быть, потому что только один человек во всем мире называет меня Птичкой. Только что ему здесь делать? Наверное, мерещится — совсем с ума сошла.
— Птичка, — слышу все тот же знакомый голос и чувствую, как холодный пот выступил на коже. Сегодня что, день визитов? Чего им всем от меня нужно? Зачем Фил пришел? Чтобы снова издеваться?
Быстро выключаю музыку и в тишине слышу какое-то шуршание и звук шагов — если бы не знала, кто крадется по моей квартире, уже орала бы, как сирена. Но от одной мысли, что Фил в моем доме сейчас идёт по направлению к спальне, где сижу на кровати не в силах пошевелиться, бросает в дрожь. Зачем он пришел?
— Я тут, — не то кричу, не то шепчу — не разобрать. Сама себя не слышу — в ушах шумит кровь, словно тихоокеанские волны. В глазах рябит — совсем ничего не вижу перед собой, только разноцветные пятна.
— О, вот ты где спряталась, — усмехается Фил, просовывая голову в дверной проем. — Зачем музыку выключила?
— Громко играла, — шепчу себе под нос, чувствуя, как заливается краской лицо: мне так неловко, что он слышал мое пение.
— А по мне так в самый раз, — смеется, оперевшись плечом на дверной косяк и сложив руки на груди. Какой-то пакет висит на его левом предплечье, мерно покачиваясь в воздухе, словно маятник. — У тебя хороший вкус в выборе музыкального репертуара.
— Спасибо, — с трудом выдавливаю из себя и, избегая смотреть на парня, кручу в руках пульт от стереосистемы.
— И голос тоже, — смеется Филин. — Почему ты ни разу не говорила, что умеешь петь?
— Я? Умею петь? — от неожиданности даже забываю о смущении. — Не выдумывай!
— Странная какая, — говорит Фил, удивленно приподняв левую бровь. — Ты же прекрасно поёшь.
— Думаешь?
— Уверен, — Фил улыбается, и на душе моей становится теплее. — Можно пройти?
Укол паники пронзает на секунду: зачем он здесь, что будет дальше, почему пришел — совсем ничего не понимаю. Но знаю точно, что Филин не причинит мне зла — не такой он человек.
— Проходи, конечно, — говорю и, замерев, наблюдаю, как Фил медленно направляется ко мне. Он разделся в коридоре, и сейчас могу видеть часть его тату, спрятанных под черной футболкой.
Кажется, даже сердце мое пропустило
— Как ты? — спрашивает Фил, присаживаясь рядом.
— Нормально, — шепчу чуть слышно, так и не справившись с голосом. — А ты?
— А что со мной будет? — смеется, глядя на меня в упор. — У меня всегда всё хорошо.
Почему-то я ему не верю — слишком много в его глазах тоски и невысказанных тайн, чтобы доверять его словам, но ни о чем не спрашиваю. Наверное, боюсь узнать правду, хотя и безумно хочу разобраться в этом человеке, понять его, стать ближе. Но он не дает, как будто не хочет впускать в свою жизнь. То немногое, что уже успела о нем узнать, почти ни о чем мне не говорит.
— Зачем приехал? — мне действительно интересно узнать, потому что после его слов при расставании не верила, что когда-то увижу его вновь.
— Соскучился, — говорит Фил и, протянув руку, дотрагивается до моего предплечья. Дергаюсь от неожиданности, а Филин смеется такой моей реакции, но руку не убирает. — Извини, если я не вовремя — не хотел тебе мешать.
— Ты мне не помешал, — говорю и закрываю глаза, наслаждаясь этим моментом. Сейчас он рядом, водит пальцем по моему предплечью, а кожа от этих прикосновений горит огнем. Никогда такого не испытывала.
— Но, наверное, приди на полчаса раньше, так и помешал бы, — говорит тихо, будто сам с собой, а я не могу понять, что он имеет в виду.
— В каком это смысле? — резко поворачиваюсь и не могу понять, что написано на его лице. Печаль? Сожаление? — И полчаса бы назад не помешал, с чего ты это взял?
Филин молчит, о чем-то задумавшись, и его движения становятся более плавными, слишком волнующими, до чертиков сводящими с ума.
— Просто, — начинает он и замолкает, будто не находит слов, чтобы выразить все, что думает в этот момент.
— Фил, не молчи, — прошу тихо и накрываю его руку своей. — Я тебя не понимаю.
— Да все в порядке, не переживай, — наконец, говорит он и резко убирает руку.
— А я и не волнуюсь, с чего ты взял?
И тут до меня доходит, что, возможно, по пути ко мне он встретил этого придурка Кира. Вспомнив наш разговор с пылким программистом, чувствую, как от страха начинают дрожать руки. Даже не представляю, что Кир мог наговорить.
— Скажи, пожалуйста, ты никого в подъезде не встретил? — спрашиваю, хотя и сама знаю ответ — он написан на лице того, кто так неожиданно вошел в мою жизнь.
— Нога не беспокоит? — пытается перевести тему, глядя куда-то в сторону, но от меня так просто не отделаешься. Не на ту напал. Свои тайны может оберегать, сколько душе угодно, но тут дело, вроде, меня тоже касается.
— Ответь, пожалуйста, на мой вопрос, — прошу, дотрагиваясь до его щеки. Он вздрагивает, словно я ударила его, и смотрит расширившимися глазами на меня. В этих угольно-черных глазах можно пропасть — как магниты притягивают к себе, а темная бездна поглощает мою волю. Волю к сопротивлению.