Ветер перемен
Шрифт:
— А не повредит ей сейчас поездка? — высказал опасение Артём Сергеевич. — Насколько я знаю, при инсульте нужен полный покой.
— Это при инсульте, а его у матери нет, — объяснила Варя. — Она, похоже, съела какую-то гадость.
— Тогда забирай ее к нам, — предложил он. — Хоть будет хорошо питаться и вылечит желудок.
С этого дня Анфиса Ивановна поселилась вместе с ними, и к себе больше не вернулась. Ее вполне устраивало жить на всем готовом, по-прежнему ничего не делать и отлично питаться. Тем более что пенсию она могла тратить по своему усмотрению, и ей была отдана лучшая комната — спальня, окна которой выходили
Само собой, вскоре встал вопрос о тещиной квартире. Оказалось, что на нее претендует соседка по подъезду, желавшая отселить сына. И Анфиса Ивановна соглашалась продать только ей, так как боялась обмана со стороны незнакомых людей. Артём Сергеевич с Варей не возражали, хотя соседка давала намного меньше того, что можно было получить за эту квартиру. Для большей гарантии договорились, чтобы оплату она произвела путем перевода условленной суммы на валютный счет Наумова в Сбербанке.
Эти деньги и стали причиной семейных осложнений.
Ни Артём Сергеевич, ни Варя не покушались на деньги, полученные за кооперативную квартиру Анфисы Ивановны. Еще когда был решен вопрос о том, что она окончательно переселяется к ним, наметили использовать их в качестве доплаты при обмене своей на трехкомнатную, как только Варя уйдет с работы. Но пока она расставаться с работой не собиралась, и вопрос об этом не стоял.
Но когда на его счету в Сбербанке появилась столько денег, Наумов, занимаясь поиском средств, недостающих для постановки пьесы, естественно, забыть о них не мог. И после того как выяснилось, что дотацию от ректора МАИ студенческий театр не получит, он принял решение снять часть денег со счета.
— Ну как я могу ходить и повсюду клянчить деньги, когда они лежат у меня на книжке, — объяснил он жене свое решение. — Проделана огромная работа и сейчас, если дело встанет, то все пойдет насмарку. А нам они пока не нужны, и еще неизвестно, когда понадобятся.
— Но ты забываешь, что это — не наши с тобой деньги, — холодно ответила Варя. — Это деньги матери, и она на такое не согласится.
— Ты ошибаешься! — возразил Артём Сергеевич, задетый не столько несогласием, сколько холодным тоном и отсутствием солидарности жены. — Эти деньги не ее, так как она получила за них полную компенсацию. Деньги — наши, и должны пойти на то, чтобы мы восстановили утраченные удобства.
— Допустим. Но ты собираешься их потратить, — так же холодно и враждебно произнесла Варя, — и я с этим не согласна! У нас нет возможности кидать деньги на ветер. Ты что, вообразил себя меценатом?
Эта ее колкость вывела Наумова из себя.
— Да я не гожусь в меценаты. К большому сожалению, — бросил он Варе. — Но и сидеть на деньгах, когда гибнет важное и полезное дело, не собираюсь! Напрасно ты так над ними трясешься. Не пропадут они зря! И я постараюсь вернуть их при первой же возможности.
— Плохо же ты обо мне думаешь, — обиженно сказала Варя, и ее серые глаза наполнились слезами. — Я вовсе не трясусь над деньгами. Но ты хочешь потратить их на свою прихоть и, конечно, не вернешь.
Это еще больше взвинтило Артёма Сергеевича, и он был готов ответить ей резкостью, но Варя круто повернулась и, прервав разговор, вышла из комнаты. Может быть, на этом их ссора и закончилась бы, так как
— Как ты смеешь без спросу распоряжаться моими деньгами? — набросилась она на зятя, когда Варя ушла на работу. — Они мной заработаны за долгие годы труда! Теперь понятно, зачем вы меня сюда привезли.
— Ну и зачем? — сразу поняв причину ее недовольства и сам закипая гневом, спросил Артём Сергеевич. — Разве не для того, чтобы вы жили здесь, как у Христа за пазухой?
— Мои денежки тебе понадобились! Вот для чего! — наступая на него, злобно выпалила теща.
«Ну и дурища! Старая, а ума не нажила, — стараясь унять раздражение, подумал Наумов. — Неужели не понимает, что, испортив со мной отношения, делает хуже самой себе? До чего же любит скандалить. Ведь деньги ей не нужны». Еле сдержавшись, чтобы не нагрубить, он предложил:
— Давайте, Анфиса Ивановна, разберемся! Чтобы впредь между нами не было недоразумений. Или вы хотите со мной поссориться?
— А чего мне с тобой разбираться? — визгливо выкрикнула теща. — Верни деньги, которые взял, вот и весь сказ!
— Вы решили снова жить отдельно? — хмуро спросил Артём Сергеевич. — Если так, мы купим вам квартиру неподалеку.
— Ты меня не выгонишь! Я живу у своей дочери, — злобно бросила теща. — Твое слово мне не указ!
Этого уже Наумов стерпеть не смог. Он яростно сжал кулаки и рявкнул:
— А ну сядь, старая ведьма, и внимательно слушай, что я тебе скажу!
Анфиса Ивановна испуганно присела на кушетку, и он, отчеканивая каждое слово так, словно желал, чтобы она запомнила их навсегда, заявил:
— Во-первых, ты здесь не в гостях. У тебя самая большая и лучшая комната. Поэтому никаких денег тебе не причитается. Они принадлежат нам с Варей, и потребуются для обмена квартиры, чтобы мы не теснились в одной комнате. — Сделав небольшую паузу, Артём Сергеевич продолжал: — Взяли тебя лишь потому, что бедствовала одна. И сама знаешь, насколько у нас тебе лучше. Поэтому о деньгах больше не заикайся! — Он шумно вздохнул и жестко предупредил: — А будешь скандалить, получишь деньги назад, но уберешься отсюда либо в новую квартиру, либо в дом престарелых. Обратной дороги уже не будет!
Анфиса Ивановна молча ушла в свою комнату, но вечером нажаловалась на него дочери. Это было видно по поведению Вари. Она не только, как обычно, дулась на мужа, но еще бросала на него осуждающие взгляды, которые показывали, что к прошлой обиде добавилось недовольство за его ссору с матерью. От этого домашняя обстановка у Наумова накалилась еще больше.
Этот период Артёму Сергеевичу запомнился как особенно безрадостный. Предвыборная кампания со всей очевидностью сулила победу Семье в лице ее ставленника Путина. Бывший глава ФСБ, а ныне премьер-министр, который до этого ничем не отличился, кроме известного обещания бандитам «замочить их в сортире», стремительно набирал очки в борьбе за президентское кресло. Телевидение показывало его то едущим в танке, то летящим на сверхзвуковом истребителе, то в боевой форме перед строем военных моряков. И благодаря этому в глазах народа он обрел облик чуть ли не героя, оставив позади всех соперников.