Шрифт:
Для оформления обложки, было использовано фото с https://www.qoodfon.ru/wallpaper/devushka-more-jahta/
« Но есть на свете ветер перемен,
Он прилетит, прогнав ветра измен,
Развеет он, когда придет пора,
Ветра разлук, обид ветра…»
Наум Олев, поэт-песенник
Пролог
Она бежала по перелеску к речке так быстро, насколько это позволяло ее платье, цепляющееся своим подолом за ветки кустов. Волосы, собранные в недлинную косу, растрепались, а платье на груди было разорвано так, что ей приходилось придерживать его рукой, скрывая грудь. Белый халат, зацепившийся за ветку, так и остался на ней. Слезы застилали глаза, она бежала почти вслепую. Добежав до пологого берега реки, резко остановилась и опустилась на песок. « Господи, прости меня! Прости! Я не хотела причинить ему вреда, а уж тем более убить. Он сам виноват во всем, но кому это теперь интересно. Это была последняя капля моего терпения. Я виновата лишь в том, что слишком долго для всех старалась
– Тина, я тебя едва отыскал. Бегаешь ты, как атлет, а может быть, я старею, – сказал Андрей Миронов, переводя дух от бега и присаживаясь рядом с ней. – Ты что, Тина, топиться собралась из-за этого дурака?
– Нет, Андрей Александрович! Я слишком хорошо плаваю, чтобы утонуть в тихой, спокойной воде. Как Вы думаете, полиция скоро приедет? – спросила она, глядя мимо Миронова. – Я посижу здесь недолго и вернусь. Не переживайте, я вернусь, не сбегу. За свои поступки надо отвечать.
– Тина, ты сейчас о чем? Какая полиция? Олег жив, хотя не совсем здоров, но ты здесь не причем. Он уже давно болен на всю голову. Если кому и идти в полицию с заявлением, так это тебе. Ни я, ни Сергей не станем защищать Олега и дадим показания. Тебе будет, какая никакая моральная и материальная компенсация, а ему наука. До суда может дело и не дойдет, но свой урок он получит.
– Андрей Александрович, простите меня, но я больше в ваш дом не вернусь. Вашему брату лучше и теперь многое, если не все, зависит только от него самого. Захочет научиться ходить заново, справится и без меня, я уверена. Я собиралась поговорить об этом с ним самим, но не успела. В полицию я тоже не пойду, можете, и за второго брата не беспокоиться. Мне кажется, он ничего не хотел сделать, кроме того, что унизить меня. Он был не настолько пьян и отлично знал, что мы ни одни в доме.
– Тина, ты, молодец! Так ему зарядила между ног, да еще и по голове приложила. О чем он думал и чем я не знаю, но уверен, что получил за дело. Как ты в таком виде поедешь в город? Давай мы с тобой договоримся так: ты возвращаешься в дом, собираешь свои вещи, приводишь себя в порядок, и я увожу тебя в город. Можешь ни с кем не встречаться, я сам все объясню. Поднимайся и не плач. Этот придурок не стоит твоих слез, – сказал он, поднимаясь сам и протягивая ей руку. – Возьми мою рубашку, накинь сверху.
Кристина протянула свою руку, поднялась и посмотрела на него с благодарностью. « Младший брат жив. Значит, я не взяла грех на душу, – думала Тина, шагая рядом с Мироновым. – Три брата, а одинаковы только внешне. Все они разные, как в сказке: «Старший умный был детина, средний брат и так и сяк, младший, вовсе был дурак». О среднем брате я знаю совсем мало, а вот с младшим полное совпадение. Что он ко мне «привязался»? Олегу двадцать три года, в июне окончил университет. Как он учился? Как получил диплом? Днем спит, по ночам гуляет, являясь под утро. До сих пор не работает и сидит у семьи на шее. Это, конечно, их семейные дела, но, при таком наглядном примере, нельзя быть таким циником», – думала она. – Все, что он делал, а особенно сегодня, делалось сознательно. За что? А, главное, зачем?
Минут десять они шли неспеша и молчали, найдя по дороге белый халат, на котором пуговицы были вырваны вместе с тканью. Кристина сняла рубашку Миронова, вернув ее хозяину, и накинула халат поверх платья, запахнув полы.
– Тина, ты, сколько у нас работаешь, месяца три? Я приезжаю в дом только по выходным, но редко слышал твой голос и совсем не замечал твоего присутствия. Ты, как будто пряталась. Что между тобой и Олегом произошло?
– Я стала объектом для его насмешек в первый же день. Когда Ваш отец представил меня всем, он тут же, между прочим, выдал: – « Какое точное имя. Тина, значит болото. Болото, значит черепаха Тортила. Тортила, значит Буратино. Тина-Буратино!», но никто этого не заметил, или сделали вид, что не заметили. Мне хотелось помочь Сергею Александровичу. Об этом просил меня и Ваш отец. За день, я только раз произносила в его адрес: « добрый день». Все. Мне трудно объяснить поведение Олега, он как будто задирался, провоцировал меня. Зачем? Ответа на этот вопрос у меня нет. По дому я не бродила, в этом не было нужды, да мне и не хотелось встречаться с ним лишний раз. Только в присутствии старшего брата, Олег не замечал меня. Я и на кухне старалась бывать в то время, когда он еще спал, но всего не предусмотришь. Вот там мы с ним, иногда, и пересекались. Скорее всего, таким образом, он себя развлекал. Он всегда откровенно издевался над моей внешностью, а я терпеливо все сносила и молчала. Частое присутствие Валентины Петровны его не смущало. Казалось, что ему наличие публики для театра с одним актером, даже доставляет удовольствие. Мне же совсем не хотелось потерять работу, и я не вступала в конфликт, а, теперь вижу, что стоило. Я трезво оценивала ситуацию и знала, что таких денег мне не заработать и за год. Они мне необходимы как воздух, чтобы перестать быть объектом для насмешек. Можно, я не буду пересказывать Вам все «сцены» из спектаклей? Его монологи не были легкой сатирой, это был черный юмор и пошлость. Но как бы мерзко не было, все ограничивалось словами, я снова молчала. Сегодня он пошел дальше «критики», дал волю рукам. Это было хуже пощечины. Я не знала, на что он еще способен, поэтому бросила чашку в дверь, зная, что услышав шум, кто-нибудь войдет.
– Тина, зачем тебе пластика? – спросил Миронов, уже зная ответ.
– Изменив свое лицо, я только тогда смогу бороться со своими комплексами. По-другому не получается, я пробовала и ни раз. Мне скоро двадцать пять лет, а у меня нет ни подруг, ни приятелей. Я за десять лет устала доказывать всем, что могу быть просто хорошим другом, собеседником, человеком. Моя внешность «притягивает» только тогда, когда это кому-то выгодно, в остальных случаях она только отталкивает окружающих. Они стараются меня не замечать, но Ваш брат Олег переплюнул их всех. Я привыкла к равнодушию, непониманию, насмешкам, но, ни к унижению.
Они подошли к дому со стороны леса и вошли в небольшую калитку, от которой шла дорожка к дому.
– Собирай вещи и переоденься. Есть во что? – спросил Андрей Миронов и, получив утвердительный кивок головой, продолжил. – Я поговорю с Сергеем, отвезу тебя домой и останусь в городе, дома заждались. Жди меня возле машины, я постараюсь освободиться, как можно быстрее.
Глава 1
Кристина Викторовна Неверова родилась в семье школьных учителей 22 октября 1986 года здоровым, крепким и упитанным ребенком. Ее отец, Неверов Виктор Иванович, преподавал в школе физику и математику, а мама, Светлана Васильевна, была учителем пения. Была еще бабушка Галина Ивановна, которая преподавала в начальных классах. Правда, она жила отдельно. Так что, подросшая Кристина просто не могла не посещать музыкальную школу и не иметь тяги к точным наукам. Кристя, так называли ее родители и бабушка, рано научилась читать и писать, благодаря маме. Они вместе посещали бассейн два раза в неделю и музыкальную школу. Кристина была небольшого роста, для своего возраста, полненькая, но подвижная девочка и уже в первом классе получила безобидное прозвище «пончик». Дорога в «девичьи» спортивные секции, была для нее «закрыта» из-за ее комплекции. В танцевальные кружки ее не брали по той же причине. В четвертом классе, ее уже называли Буратино. Некогда аккуратный носик уж слишком «вытянулся» и испортил симпатичное личико с большими, как озеро, синими глазами. Даже темно русые мягкие и густые волосы, закрученные слабыми спиральками, не казались красивыми и необычными. Она не особо расстраивалась, ведь рядом была мама, и она знала, как утешить дочь. Кристине было одиннадцать, когда мама пропала. Просто, в один из дней она не вернулась с работы из школы. Это случилось сразу после зимних каникул. Кристина училась в пятом классе, но пропускала занятия, подхватив грипп. Ее мама Светлана Неверова не вернулась к назначенному сроку, а вот отец вернулся вовремя. Он и забил тревогу. Отец вернулся в школу, где охранник сказал, что его жена покинула здание школы в начале первого дня. От школы до дома, в котором находилась двухкомнатная квартира Неверовых, было, минут 10-15 хода. Учитывая время года, можно было предположить, что к 13:00 она должна была быть дома. Но, ни через час, ни через два часа, в квартиру Светлана не вернулась. Виктор Иванович обзвонил всех знакомых, которых было ни так много, результатов не было. Тогда он пошел в милицию. Ее искали, почти год, но не нашли ни зимой, ни весной, ни летом. Она как будто испарилась: был человека, и нет человека. Версии были разные. Если сбежала, то почему не взяла свои вещи и документы? Если похитили, то кто и зачем? Кому была интересна учительница пения? Что вообще можно потребовать от семьи из трех учителей? Надежда на то, что она жива, таяли, как снег весной. Кристина по ночам плакала в подушку и все ждала. Отец, как мог, утешал дочь. Они привыкали жить без жены и мамы. Прошел год, потом еще и отец начал приходит в квартиру с женщиной, отправляя дочь к своей матери. Девочке было 13лет, и она предполагала, что отец может жениться и была совсем не против этого, зная, что маму признали пропавшей, а это означало только одно. Но то, что все сложиться так, она представить не могла. Ей было четырнадцать, когда отец, официально женился на женщине с шестнадцатилетним подростком, и, передав дочь под опеку своей матери, готовился к переезду с новой семьей в Германию.
– Пап, ты меня бросаешь? Они для тебя дороже?
– Я тебя, Кристя, не бросаю, а оставляю с бабушкой и буду звонить. Вырастишь, все поймешь. Я не могу остаться и не могу взять тебя с собой. Прости меня. Ты девочка взрослая, справишься, а моя мама тебе поможет.
– Лучше бы ты тогда пропал вместо мамы, – сказала дочь и заплакала.
Она не провожала отца и не прощалась с ним перед дорогой. Для девочки начался сложный период, все шло одно к одному. Предательство отца, который предпочел чужую женщину и уезжает с ней. Подростковый возраст, который преподнес ей еще больше неприятностей и разочарований. Выросшая, казалось за год, грудь третьего размера, проблемы с кожей на лице и голове, и очень нездоровый интерес сына мачехи, который так и ждал удобного момента, чтобы потискать ее в углу. При росте в 162 см она весила 62 кг. Кристина переехала к бабушке, которая предупредила своего обретенного внука: – « Еще раз приблизишься к ней, вместо выезда в Германию, будешь валить лес в Сибири». Казалось, что одной проблемой стало меньше, но это только казалось. Галина Ивановна, проработавшая более сорока лет в школе, не была ни деспотом, ни любящей бабушкой. Перед отъездом сына, она стала «чужой».
– Воспитывать, Кристя, тебя уже поздно, – говорила она. – Мне скоро шестьдесят лет и нервы у меня не железные. Поэтому, имей в виду, не будет между нами мирного сосуществования, у тебя одна дорога – детский дом. Я, на твоем месте, потерпела бы бабку четыре года, а дальше сама решила. В своей комнате, делай, что хочешь, можешь на голове ходить, но в квартире должен быть порядок. Обеды на мне, продукты и уборка за тобой. Я ничего не хочу слышать о прогулках под луной и плохих оценках. Первого я тебе не позволю, от второго зависит твое будущее, тебе и решать.
Кристина не спорила и не возражала. Училась она хорошо, с работой по дому ничего сверхъестественного не видела, а гулять ей было не с кем. «Будем сосуществовать мирно, – думала она. – Разве у меня есть выбор? Бабушка не всегда была такой категоричной. Я хорошо помню и знаю, какой она может быть. Да, она всегда была очень сдержанной, но любящей, я это чувствовала. Возможно, она переживает из-за отъезда сына. Ведь она, как и я, осталась совсем одна. Уже заодно то, что она не сдала меня в детский дом, я ей благодарна».