Ветер с океана
Шрифт:
— И она не стерпела?
— Вмиг возненавидела обоих. Если бы не ты, черта с два я присел бы за ее столик. Слышал — «гражданин клиент», а раньше только — Павел да Павел!
Дина принесла Кузьме с товарищами поднос закусок и напитков, отобранных метрдотелем, — он сам издали наблюдал, чтобы рыбаков обслуживали хорошо. На помосте появились музыканты и заиграли модные песенки. Между столиками закружились пары. В зале появился рыбак с хриплым голосом, которого так сурово отчитал Кузьма, его сопровождали две нарядные женщины,
— Раздобыл-таки деньжат Ходор. И хороших женщин пригласил.
— Шлюхи! — резко кинул Кузьма. — Кто с Сенькой в ресторан пойдет?
— Да нет, одну я знаю, жена тралмастера с «Коршуна». Ходор с тралмастером — кореши, водой не разольешь. Вполне приличная женщина. Другая, правда, незнакомая.
Кузьма нетерпеливо мотнул головой.
— Шут с ними со всеми. Ты вот что скажи. Сколько нашему «Кунгуру» стоять в порту?
— Сегодня была ревизия двигателя, потом обследовали, что за течь во втором трюме, помнишь, на обратном переходе стало сыреть. Мнение такое — нужно вести «Кунгур» на заводской ремонт.
— Вот тебе раз! — Кузьма с огорчением покачал головой. — А мы куда?
— Распишут команду на разные суда. Мне предложили на «Бирюзу», у них боцман собирается жениться, нужно ему рейс-другой пропустить.
— И я с тобой! — решил Кузьма. — А что? Леонтий Карнович капитан хороший, не жмот, барина из себя не корчит. — Он обратился к Мише. — Вот бы и тебе с нами. Пора, пора бросать твою лужу. Моему бате некуда податься, а тебе зачем? Хоть Степу спроси, он не даст соврать — тебе дорога только в океан.
— В океане тебе уместней, Миша, — подтвердил Степан.
В это время Шарутин, терпеливо ожидавший, когда появится заказанное пиво, заметил Мишу. Он подошел к его столику и отозвал Мишу в сторону.
— Во-первых, здравствуй! Во-вторых, теплый тебе привет от Кати с Аней, помнишь, мы с ними вкалывали на воскреснике. Особенный от Кати, старшая тоже присоединилась. Я даже позавидовал, так ты им понравился. Между прочим, когда ты ушел, таким тебя суздальским сиянием расписал, что если вздумаешь ухаживать, все предпосылки обеспечены.
— За приветы спасибо. А ухаживать не собираюсь.
— Твое дело. Теперь второе. В конце месяца у них на заводе торжественный вечер с танцами по случаю какого-то цехового юбилея, десять лет работы или что-то в этом роде. В общем, приглашают нас с тобой. По правде, не они пригласили, а я пригласил их пригласить нас, но это значения не имеет. Гостевые билеты они дадут мне, а я зайду за тобой. Заметано?
— Я не любитель вечеров, — нерешительно сказал Миша. — И танцую плохо.
— Не имеет значения. Будешь под музыку обнимать партнершу покрепче, вот и все, что требуется. Катя просто расцвела, когда я сказал, что ты мечтаешь о вечере у них в клубе. Я зайду за тобой. Наденешь свой лучший костюм.
Шарутин возвратился к Карновичу
Штурман спросил друга:
— Ты здесь будешь ждать Дину?
— Обычно ухожу последним и жду ее на улице.
Шарутин остался с приятелем, пока не опустели все столики. Потом они прохаживались перед входом в ресторан и разговаривали. Вскоре показалась закутанная Дина. Накатившийся на Светломорск циклон был из «сухих» — рвал деревья, гремел по крышам, но туч не нагонял. Шарутин сказал:
— Диночка, передаю Леонтия из рук в руки. Береги его, он душевно хрупкий. И вообще доказано, что мужчины слабый пол, а женщины сильный.
— Идемте с нами, Павел. — Дина миролюбиво взяла штурмана под руку. — Раз вы слабый пол, я прощаю вам возмутительные стихи.
— Спасибо за отпущение грехов, Диночка. В душе копошатся невыбродившие рифмы, надо их малость потравить на темных улицах.
Он дружески помахал рукой, отдаляясь. Некоторое время Дина и Карнович шли молча. Дина с грустью сказала:
— И опять расставание! И на этот раз месяцев на пять?
— На четыре.
— А ты знаешь, сколько в четырех месяцах дней? Сто двадцать два, Леня! Сто двадцать два и каждый день — вечность!
Он молчал, прижимая ее локоть. Она заговорила опять:
— Когда погода спокойная, я как-то забываю о своих неудачах. А в такой вот ветер не нахожу себе места. Плакать хочется, так не повезло! Я смотрю вокруг и вижу море — серое, шумное… Еще в Воронеже с седьмого класса я не могла просто читать морские книги, я останавливалась каждый раз, когда встречала слова «море», «океан». Я не могла оторваться от этих слов, как будто они какие-то особые.
— Я тоже! И я останавливался, когда встречал в книгах эти слова. Удивительно, как у нас все одинаково, Дина!
— Ничего у нас не одинаково. Ты спокойно отнес документы в Бакинскую мореходку, тебя спокойно приняли. Я год умоляла родителей, пока отпустили в Ленинград, а там и разговаривать со мной не захотели — морские специальности не для женщин. Узнала, что в Светломорске женщины плавают на траулерах, приехала сюда — и как раз в это время и здесь перестали принимать женщин на СРТ. Возмутительное у мужчин отношение: все себе и себе — все лучшие профессии!
— Что-то я не слыхал, чтобы женщины подняли бунт, когда их увольняли с СРТ, — шутливо сказал Карнович. — Вы, сударыня, единственная возмущаетесь, остальные легко примирились.
— Мне временами кажется, что я вообще не женщина, так меня тянет к мужским профессиям. Вероятно, я не буду хорошей матерью и хорошей женой. Ты должен радоваться, что я не надеваю на тебя брачное ярмо.
— Дина! — Голос его изменился. — День, когда ты украсишь мою шею брачным ярмом, будет счастливейшим днем моей жизни, всей моей жизни, Дина!