Ветер умирает в полдень

Гельдлин Мишель

– Спасибо. Вам далеко?

– В Рок-Ривер.

– А, значит, еще три часа. Ну, может, четыре при такой дерьмовой погоде. А городок неплохой.

– Вы оттуда?

Дэвид еще не встречал человека, который знал бы Рок-Ривер.

– Нет, – усмехается мексиканец, – хотя вы, конечно, так подумали, раз я его знаю. Просто ближайший от меня город, и все. Езжу туда проветриться, когда тут все надоедает. У меня ранчо в пяти милях отсюда. О, не слишком большое, всего двести голов.

Теперь Дэвиду понятно, чем так сильно несет от одежды мексиканца: овцами.

– Надо

быть только таким идиотом, как я, – продолжает тот, – или родиться здесь, как старый Билл, – он кивает на хозяина, – чтобы торчать в этой чертовой дыре. Весной, когда тает снег, здесь можно утонуть, а лето чересчур сухое, если не считать гроз. А вы откуда?

– Из Солт-Лейк-Сити.

Мексиканец опрокидывает в себя стаканчик сивухи, который стоит перед ним.

Водитель грузовика бросает на пол пустую пивную банку, и она со звоном подпрыгивает возле большой корзины с отбросами. Пожав плечами и не прощаясь, он выходит. Вскоре слышится удаляющийся шум грузовика.

– Еще стаканчик?

– Спасибо. Как вас зовут?

– Дэвид.

– Отлично, Дэйв, выпей со мной. Уоррен терпеть не может, когда так к нему обращаются посторонние, но решает промолчать. Он берет стакан без особой охоты, только, чтобы не оскорбить мексиканца. Жители этого захолустья наверняка очень обидчивы, а Дэвид не любит зря ссориться. Он намазывает сморщенную сосиску сладкой горчицей и кладет ее между двумя кусками поджаренного хлеба. Впервые в жизни он пьет те килу за завтраком.

Мексиканец, видимо, наполовину ацтек или науатль. Его жирные волосы закрывают воротник выцветшей рубашки, а глаза блестят, словно он только что жевал листья коки [2] .

2

Кока – растение, из листьев которого добывают кокаин. Некоторые наркоманы жуют эти листья.

– Так ты, Дэйв, едешь в Рок-Ривер. Будешь там жить?

– Да. По крайней мере, какое-то время.

– А работать будешь на шахте? Или на железной дороге?

В городе всего два законных вида деятельности, догадывается Дэвид.

– Я офицер безопасности, – произносит он, медленно и четко выговаривая слова.

Он мгновенно ощущает возникшую напряженность. Старый Билл выходит из оцепенения и сплевывает на пол коричневую слюну. Мексиканец хмурится. Ни тот, ни другой полицию, как видно, не жалуют.

Пытаясь сгладить неловкость, Дэвид дает задний ход.

– Э. Я на частной службе, – уточняет он. – Работаю в агентстве "Бэннистон".

– А, – безразличным тоном произносит мексиканец.

Офицер. Уже целую неделю. И Дэвид Уоррен гордится этим. С того дня, как Шеффер, глава агентства в Солт-Лейк-Сити завербовал его для работы на шахте "Юнайтед Кэмикелс" в Рок-Ривере. Он сразу понял, что Уоррен прямо-таки создан для этой ответственной миссии. И Дэвид был очень польщен. А настороженное поведение этих типов в кафе не может испортить ему настроение накануне вступления в новую должность.

Наконец-то

он нашел работу по душе!

Дэвид бросает на стойку еще полдоллара, прячет в карман сдачу и быстро откланивается. Старый Билл натягивает пальто и галоши и выходит вместе с ним под серое небо, чтобы заправить автомобиль.

Лучше, пожалуй, не болтать о новой работе. Эта остановка в кафе посреди пустыни кое-чему научила Дэвида.

Что ж, он будет молчать. Но он еще покажет себя! Рок-Ривер узнает, чего стоит Дэвид Уоррен! И очень скоро! Фирма "Юнайтед Кэмикелс" не пригласила бы без нужды агента из "Бэннистона".

Дэвид улыбается своим мыслям и трогается в путь.

Глава 4

Ночь с 2 на 3 февраля

Дэвид идет по Линкольн-стрит, и в голове у него полный сумбур. Он думает то о Барбаре и ее жарком теле, которое никогда больше не прижмется к нему, то о шерифе, который не придал значения его рассказу о готовящемся преступлении, то о шахтерах и своем враге Хаски, то о девушках из мотеля "Литл Америка". Он вспоминает всех, кто встретился ему с тех пор, как он приехал в Вайоминг, и кто отвернулся от него. Всегда вот так! Дэвид тянется к людям, а его не понимают. Он словно наталкивается на глухую стену.

Есть в Рок-Ривере и кварталы, где живут мирные обыватели. Скромные домишки, крошечные лужайки, чахлые деревца. Хозяева их – трудяги. Упорные муравьи, с которыми никогда и ничего не случается: мелкие лавочники, ремесленники, судьи и проповедники, зубные врачи и члены городского совета, заметные фигуры в здешних местах. Они хотят, чтобы их дети жили в чистом и процветающем городе, где никто и не слышал о насилии.

Город мечты? Рок-Ривер уютно примостился в пустынной впадине, защищающей его со всех сторон. Ну чем не город мечты? А маленькие недостатки можно простить. Бродяги же здесь надолго не задерживаются.

Те, кому не нравятся перемены, не замечают, как сами изменились и позабыли проказы юности.

Те же, кто полагает, что Рок-Ривер похож на большие грязные города, где творятся всяческие бесчинства, попросту никогда не путешествовали.

Дэвид идет, ничего не видя перед собой. Только что он разминулся в темноте с прохожим, который крался вдоль стен, явно прячась от людей. Кто это? Влюбленный, спешащий на свидание? Или преступник, что бежал из тюрьмы и теперь замышляет недоброе? Может быть, это вернулся Хаски и следит за ним? Нет. Дэвид узнал бы его даже ночью.

Ему полюбились кварталы близ станции, где бурлит жизнь. А как забавны по-провинциальному тихие прибрежные улочки! Но сейчас его ничто не радует. Он переходит улицу. Холодно и одиноко. Как обжигает мороз! От ледяного воздуха слипаются ноздри. А пальто осталось в багажнике "Шевроле". Дэвида снова затрясло. Вот, наконец, и машина.

Слежавшийся снег скрипит под мягкими мокасинами. Ночь кажется Дэвиду черной и холодной, словно планета, погруженная в сон. И мертвой, как пустыня. А пустыня – она и вправду красная, там, под снегом?