Ветер в его сердце
Шрифт:
Женщина понимающе улыбается:
— У вас же получилось! Научите меня, как добиться нужного результата?
— Боюсь, не сумею.
— На самом деле я и не надеялась, — медленно кивает она.
— Видите ли, мне понадобилось сорок лет, чтобы уяснить это. Пожалуй, без терпения здесь не обойтись.
— Сомневаюсь, что испытываю желание жить с этим еще сорок лет, — отзывается моя гостья.
— Отлично вас понимаю! — тут мне приходит в голову, что неплохо бы познакомиться с собеседницей: — Кстати, я, кажется, не знаю
— Лия. Вообще-то полностью Элеонора Лия Хардин, но, по правде говоря, никогда не ощущала себя Элеонорой.
— Вам подходит Лия. На Элеонору вы совершенно не похожи.
— А как должна выглядеть Элеонора?
— Не как вы. В именах у нас Морагу разбирается. Он вам скажет.
— Морагу, — повторяет Лия.
Затем поднимается на ноги и идет к краю плато: там внизу — может, даже в нескольких километрах от дна пропасти, черт его знает, с этого места станется — по-прежнему парит и медленно вращается тело Эгги.
— Нужно ей как-то помочь, — говорит женщина, когда я присоединяюсь к ней. — У вас, случайно, нет веревки или чего-нибудь такого?
Я качаю головой.
— Когда Ситала, вырастив эти огромные вороновы крылья, бросилась вас спасать, я подумал, что потом попрошу ее достать и Эгги.
— Кажется, мне все это примерещилось. Раз — и нету. А что с ней случилось?
— Этого я не знаю. Очень надеюсь, что мы тут не застрянем, хотя я не имею ни малейшего представления, как отсюда выбираться.
— Из вашей собственной головы, — уточняет Лия.
— Я так и не понял, как это действует, — вынужден признать я.
— Может, вам надо всего лишь проснуться.
— Штука в том, что я вовсе не сплю.
Лия снова смотрит на Эгги.
— Когда мы впервые встретились, мне показалось, вы с ней хорошие друзья.
— У вас, наверное, был в школе ученик, с которым абсолютно все хотели общаться?
Она кивает.
— Хотя это была вовсе не я.
— И не я. А Эгги именно такая. У нее всегда найдется время для каждого, и отношение ко всем одинаково серьезное. Пожалуй, человека лучше я не встречал.
— О да, я понимаю. Она так радушно нас встретила, когда мы с Марисой приехали к ней домой — свалились, словно снег на голову. И нам сразу же показалось, будто мы знаем ее целую вечность.
Она умолкает, а мне добавить нечего. Мы снова усаживаемся, но на этот раз у самого края, откуда можно наблюдать за Эгги.
— А знаете, — говорит Лия через какое-то время, — я ведь попала сюда не во сне, и не какой-то там воронов дух меня принес. Я всего лишь схватила Эгги за руку, когда она парила над больничной койкой.
Стоит мне понять, к чему она клонит, и я прихожу в ужас:
— Даже не думайте об этом.
— Она не так уж и далеко, — словно не слыша меня, продолжает женщина. — С разбега я точно допрыгну.
— В лучшем варианте развития событий вы действительно допрыгнете до нее и сумеете удержаться. А потом что? Перетащить
— Нет, в лучшем варианте развития событий я коснусь ее и она переместит меня обратно в больницу.
Я качаю головой.
— Не беспокойтесь, — не унимается Лия. — Я расскажу, где вы находитесь. И Морагу сообразит, как вас вызволить, так ведь?
— Дело не в этом, — отвечаю я. — Если вы прыгнете, то либо убьетесь, либо будете падать целую вечность — что вообще-то одно и то же. Только представьте себе такое долгое падение, что начинаешь умирать от жажды и голода.
— Да бросьте. Лично мне мой вариант представляется вполне разумным. Естественно, насколько в такой ситуации вообще можно говорить о разумности. Стоило мне оказаться в резервации, и чудеса посыпались как из рога изобилия. Почему здесь должно быть как-то по-другому?
— Ошибка будет стоить вам жизни! — веско заявляю я.
— А если я не ошибаюсь?
Что ж, настойчивости Лие не занимать. Только безрассудная уверенность и точный расчет — не одно и то же.
— Готовы рискнуть жизнью? — спрашиваю я.
На какое-то время она смолкает, затем вздыхает:
— Нет, не готова.
Лия со вздохом отворачивается от парящей художницы и смотрит на противоположную сторону столовой горы.
— А там что?
Прежде чем я успеваю ответить, она вскакивает и быстрым шагом направляется к краю. Бросив напоследок взгляд на Эгги, я отправляюсь вслед за своей гостьей.
— То же самое! — разочарованно сообщает Лия, когда я настигаю ее, и сникает. — Только без Эгги. Я-то думала, может, здесь будет тропинка вниз.
Но ничего подобного тут нет, да и быть не может. Гора да бескрайнее небо — насколько хватает глаз.
Помолчав минуту-другую, Лия внимательно смотрит на меня и спрашивает:
— Так что это за место? — но стоит мне открыть рот, она вскидывает руку: — Я поняла, что оно у вас в голове. Но почему оно именно такое? Что в нем особенного?
— Наверно, у каждого есть личные демоны. Сюда я наведываюсь сражаться со своими. Это место я представляю себе во время медитаций. Будто нахожусь на такой вот горе буквально посреди неба, где ничто не может меня достать, а я никому не могу навредить.
— Вы считаете, что кому-то причинили боль?
Я помню, что она держит меня за собственного двоюродного брата, поэтому ограничиваюсь одной фразой:
— Да, я подвел людей.
Глаза Лии наполняются болью, она смотрит куда-то в сторону, затем произносит:
— Мне это тоже знакомо.
Какое-то время мы молчим. Я опускаюсь на землю — никак не могу прийти в себя после попытки поймать Лию. Забавно все-таки. Почему меня беспокоят физические недомогания, если я нахожусь в собственной голове?