Ветер в его сердце
Шрифт:
Порой Руби подмывало принять человеческое обличье и указать ведьме на эту оплошность, однако, поразмыслив, она неизменно отказывалась от подобного намерения. Ответ ведьмы ей был заранее известен: мол, она делает это для себя и своего народа, а что будет с другими, ее совершенно не колышет. Ведь именно так большинство пятипалых поступает с окружающим миром.
В первое воскресенье своего пребывания у ведьмы Руби увязалась за Абуэлой, когда та вышла из дома. «Ну теперь-то я узнаю все о ее темных делишках», — подумала майнаво. Но старуха всего лишь
Впредь Руби следила за каждой вылазкой ведьмы. Сопровождала ее на рынок, где Абуэла покупала продукты, и в пустыню — там старуха собирала травы. В отличие от Эгги, она не благодарила растения за самопожертвование, однако больше никак свою несомненно пакостную натуру не проявляла.
Хотя Руби и приходилось держаться поблизости от жилища колдуньи, ей все же удалось исследовать высохшее русло за участком. Но чаще всего она, положив голову на лапы, лежала прямо на границе, разделявшей дворы бандитов и Абуэлы, и наблюдала за гангстерами. При этом она прекрасно понимала, что ее присутствие здорово беспокоит дерзких парней, но те ужасно боятся ведьмы и ни за что не станут докучать ни самой старухе, ни ее животным. Нервные взгляды, которые бандиты бросали на Руби, служили ей одним из немногих доступных развлечений.
Как-то днем она лежала возле высохшего русла и лениво наблюдала за копошащимся бурундуком. Впрочем, заметила Руби и ворону на ветке мескитового дерева, только не обращала на нее внимания, пока та, слетев на землю, не обернулась человеком.
— Значит, она тебя до сих пор не прикончила, — констатировал Сандэ.
Покосившись на дом ведьмы, Руби, юркнув в русло, приняла человеческое обличье и уселась на склоне. Парень быстро присоединился к ней.
— Не думаю, что моя смерть входит в ее планы, — заговорила девушка. — Но даже гора не устоит перед нескончаемой струйкой воды.
Сандэ устроился рядом и поинтересовался:
— Что ты имеешь в виду?
— В каждый амулет, что изготавливает ведьма, она вкладывает чуточку моего духа.
— Хорошего в этом мало, — нахмурился парень.
— Вот и я о том же. — Руби внимательно посмотрела на него. — Как там Эгги?
— В полном порядке. И за ней присматривает одна из тех женщин, что приехали из Ньюфорда. Ты с ней знакома, помнится.
— А с девчонкой что?
— Она в тюрьме.
— Значит, ее все-таки поймали, — вскинула брови Руби.
— Нет, сама сдалась. По словам Мэнни, она действительно пытается изменить свою жизнь.
Девушка улыбнулась:
— Что ж, тогда мое заточение принесло хоть кому-то небольшую, да пользу.
— Можно и так сказать, — отозвался Сандэ.
Он взял камешек и бросил его в торчащие на дне кусты, из-под которых тут же выпорхнуло с пяток перепуганных куропаток.
— Простите, кузены, — обескураженно пробормотал Сандэ. — Не заметил вас.
Острых слух Руби уловил звук открывшейся двери в ведьмовском доме. Она вскочила, не дожидаясь, когда Абуэла позовет ее.
— Я должна идти.
— Не
— Мне остается надеяться только на скорый конец, — покачала головой девушка.
— Ты ведь знаешь Стива? Он живет в старом трейлере Опоссума.
— Ну конечно. Он постоянно наведывается к Эгги — поболтать, помочь в огороде или еще где.
— Мэнни говорит, у него есть план, как помочь тебе.
— У Стива? — Руби пришла в замешательство.
Отшельник, конечно же, человек хороший, но как он может ей помочь?
Сандэ, однако, с воодушевлением закивал:
— Говорят, одна крутая майнаво задолжала ему услугу. Стив сейчас дожидается, когда к ней можно будет обратиться.
— Это ничего не изменит. Неважно, что он там думает. Я дала слово.
Послышался зов ведьмы.
— Ну вот, теперь мне действительно пора. Спасибо, что заглянул, — бросила Руби напоследок и вновь приняла собачье обличье.
Она взбежала по склону и продралась через кустарник, что скрывал их от ведьмовского дома. Позади захлопали крылья, но она не стала оборачиваться.
После этого к Руби зачастили разные майнаво. Собаки из ее прежней стаи тайком угощали подругу в высохшем русле то древесной крысой, то какой другой мелкой добычей. Вороны из Желтого каньона просто сидели за компанию на ветках, но иногда и принимали человеческое обличье, чтобы перемолвиться парой словечек. Стива больше никто не упоминал, не обсуждалась и судьба Руби в ведьмовском заточении, хотя псы из стаи и обещали поквитаться со старухой, если плененная майнаво умрет. Руби пыталась добиться от них обещания не мстить за нее, убеждая, что Абуэла вовсе не злая ведьма, но те и слушать ничего не хотели.
Через какое-то время Руби перестала вспоминать об идее Стива — в конце концов, она просто-напросто не давала бы слова, если бы изначально все можно было уладить как-то по-другому.
Однажды вечером — к тому времени она прожила у ведьмы почти две недели — адский грохот из клуба «66 Бандас» снова загнал ее в дом. Руби улеглась у порога и стала наблюдать, как Абуэла наполняет склянки измельченными травами и другими растениями, до того висевшими на просушке на балке.
Уже совсем стемнело, когда майнаво, вдруг ощутив, что к дому приближается нечто наделенное неимоверной силой, вскинула голову. Понять, кем или чем является незваный гость, Руби не удалось, но в том, что создание это древнее и могучее, сомнений не возникало.
И не успела она предостерегающе гавкнуть, как входная дверь распахнулась и перед порогом возникла высокая черноволосая женщина. Руби показалось, что за спиной у незнакомки сложились огромные черные крылья, но то могло быть всего лишь игрой теней в опустившейся на двор темноте.
Ощетинившись, майнаво вскочила на лапы и зарычала — просто от испуга, нежели из желания защитить ведьму и ее дом. А склонившаяся над столом Абуэла даже не шелохнулась. Она подняла взгляд от своих баночек и процедила: