Ветер в его сердце
Шрифт:
— Ты либо очень глупая, либо очень смелая. Известно ли тебе, чей это дом? И кто я такая?
Женщина насмешливо усмехнулась:
— Ну так удиви же меня, представься.
Чтобы не оказаться между незнакомкой и ведьмой, Руби попятилась к стене и снова улеглась. «События вполне могут принять интересный оборот», — подумалось ей. От незваной гостьи пахло корба — только не вороной, а вороном. До Руби уже дошла история о недавнем повторном визите в Расписные земли древней корба, представлявшейся Женщиной-Ночью.
Абуэла
— Войти ты не сможешь, так что убирайся подобру-поздорову, пока я не решила научить тебя проявлять уважение к старшим.
«Да она слепая, что ли?» — поразилась про себя Руби. Аура женщины была такой древней и могучей, что она вполне могла существовать с самого рождения мира.
На упоминание Абуэлой неких «старших» незнакомка фыркнула.
— Не смогу войти? — заговорила она. — Неужто твой дом охраняет еще что-то, кроме твоих жалких защитных чар? — Женщина провела длинным пальцем по воздуху за порогом. Тут же последовала яркая вспышка и запахло электричеством, как при коротком замыкании. И затем под аккомпанемент доносящихся от клуба «66 Бандас» басов и ударных незнакомка шагнула внутрь. Лицо Абуэлы исказили испуг и гнев одновременно, что Руби изрядно повеселило.
— Могла бы проявить хоть немного гостеприимства, — как ни в чем не бывало продолжила женщина. — На самом деле я пришла помочь тебе.
— И в чем же? — с подозрением осведомилась ведьма.
Руби уловила исходящий от колдуньи тонкий аромат страха. Нет, пожалуй, не страха, а тревоги. Из-за которой, по-видимому, старуха не осмелилась возразить, когда гостья удобно расположилась в одном из кресел. Закинув ногу на ногу, она сложила пальцы домиком и принялась рассматривать Абуэлу.
— Тебе следовало бы задуматься над тем, что ты творишь с Руби, — наконец произнесла незнакомка. — Понимай это как предостережение.
Ведьма уставилась на гостью с некоторым недоумением.
— Видишь ли, стоит тебе выжать ее досуха, и каждый псовый в радиусе ста километров возжелает твоей крови.
— Да не боюсь я каких-то паршивых псин, — презрительно фыркнула Абуэла.
— А стоило бы. Ты сейчас развязываешь кровную вражду. И тебе ли не знать, что для майнаво вражда заканчивается лишь в одном случае — когда виновная сторона мертва.
Руби понимала, что преувеличение намеренное, с целью нагнать страху на ведьму, но та принялась защищаться:
— Если я в чем и виновата, то лишь в сделке, на которую Руби пошла по собственной воле.
Незнакомка нервно притопнула и возразила:
— Не очень-то убедительный довод. Руби оказалась в безвыходном положении, чем ты и воспользовалась. У нее не оставалось иного выбора, кроме как согласиться на твою отвратительную сделку.
— Я не заманивала сюда ту девочку. Она сама пришла.
— И ты использовала ее.
— Она явилась в мой дом без приглашения. За все нужно платить.
— В чем
Абуэла сощурилась и процедила:
— Не знаю, кто ты такая, но ты только что поступила не лучше нее! Я никому не позволю унижать меня в собственном доме.
Женщина с вызовом уставилась на нее:
— Понятно. Ну так выгони меня.
Руби улыбнулась про себя. Ей было очевидно: до Абуэлы уже дошло, что гостья — хотя ведьма до сих пор и терялась в догадках насчет ее силы, возможностей и намерений — уберется, только когда этого захочется ей. А сама старуха ничего поделать с незнакомкой не может.
— А потом ты еще раз применила силу, использовав Руби, саму невинность, — продолжила женщина. — Ты прекрасно знаешь, какую важную роль играет преданность в жизни псовых семей — даже настолько неуместная, как в случае Руби и той девчонки. Ты знаешь, как слепо верят они в то, что сильный должен защищать слабого.
— Ты опоздала. Сделка заключена.
Черноволосая женщина кивнула:
— Только заключена она вероломно, так что правомерность ее весьма сомнительна. Но даже если ты уверена в ее обоснованности, помни: договор утратит силу, как только ты выжмешь Руби досуха. И вот тогда майнаво и явятся за тобой — целыми сотнями.
Абуэла глумливо рассмеялась:
— Да откуда возьмется столько майнаво-собак!
— Их более чем достаточно для мести одной ведьме. Их полно повсюду, даже если никто не пожалует из резервации. Не считала, сколько псов обитает здесь, в твоем баррио, но готова поспорить, их на твою долю хватит.
— Но майнаво тут раз, два и обчелся, — не сдавалась старуха.
Незнакомка пожала плечами, никак не прокомментировав замечание.
— Естественно, другой способ расторгнуть сделку — твоя смерть.
— Только попробуй… — начала было Абуэла, но женщина остановила словесный поток ленивым жестом:
— Да я и браться за это не буду. Видишь ли, я не считаю насилие лучшим способом решения проблем. А вот моя сестра не так щепетильна. И должна предупредить, норов у нее весьма крутой. С нее станется сровнять с землей все твое баррио, просто чтобы поквитаться с тобой. Видишь ли, майнаво в здешних краях не выносят ведьм. И нам сложно различать по-настоящему злых ведьм кикими и брухо, к каким ты относишь себя.
Хоть растущая тревога Абуэлы доставляла Руби немалое удовольствие, все это начинало перехлестывать через край. Собака-майнаво приняла человеческое обличье, чтобы объясниться.
Незнакомка обернулась к ней с лучезарной улыбкой:
— Ойла, Руби. Я пришла забрать тебя домой.
Девушка покачала головой:
— Какой бы бесчестной ни была сделка, я дала слово.
Улыбка женщины мигом угасла, и в глазах ее появилась печаль:
— Но ты ведь знаешь, что так все и будет. Твоя родня начнет мстить, когда ведьма покончит с тобой.