Ветеран особого подразделения
Шрифт:
Бывший неплохим психологом Илья, оказался прав — минут через пять мирной беседы старик поднялся и в сопровождении нежданного гостя направился к опушке леса. Матвеев при этом подпалил сигарету, выпустил густой клуб дыма и… поправил воротник куртки.
— Ф-фух! — облегченно вздохнул командир. — Получилось!..
— Уходим?
— Уходим. Ну, Борис, давай и с тобой прощаться…
За эвакуацией травмированного товарища они следили, лежа в кустах — в полусотне метрах от разбитого лагеря. Носилки были предварительно разобраны и сожжены; от них остались лишь две палки. Дескать, переломанный гражданин ковылял на одной ноге, а здоровый
— Потопали, — прошептал Супрун.
— Надеюсь, Куцый выкарабкается. А там потихоньку доберутся до нашей границы. Пошли…
Поднявшись, друзья взяли рюкзачки и зашагали вверх по склону. Им предстояло пройти по краю ущелья и выбраться на вершину хребта. А уж после повернуть на север.
Вдвоем и налегке шли быстро. Ближе к вечеру на безопасном удалении миновали Сисиан — небольшой городок на реке Воротан. Сквозь старинные каменные кварталы петляла узкая асфальтовая трасса «Степанакерт-Нахичевань»; севернее тянулось шоссе в центральную Армению…
Проходя сопочкой по-над дорогою, Илья с грустью посмотрел на резво бежавшие автомобили. Вздохнул:
— Эх, прав был Борька! Попался бы сейчас такой же душевный мужик, как тот, что подбросил до Агдама. Помнишь?
— А то! Километров сто отмахали на машине. Пешком, да с контейнерами три дня бы топали.
— Не меньше. Двух зайцев тогда убили одной гранатой: и от уродских джипов оторвались, и четверть всего пути за пару часов проделали. Сказка!..
Да, нынче о повторении той сказки приходилось только мечтать. Увы, но Аркадий был абсолютно прав, отвергнув предложение Куценко выйти на шоссе и проголосовать. Имей они при себе документы граждан Армении или хотя бы липовые визы в российских загранпаспортах — другое дело. А так — сказочное везение длилась бы лишь до первого КП дорожной полиции. Максимум — до второго…
До ночевки успели прошагать еще с десяток километров. Остановились у подножия трехтысячника, названия которого картографы почему-то не отобразили.
— Прохладненько здесь — градусов двенадцать. И дышать тяжело, — уселся на поваленное дерево Супрун.
— Две тысячи сто метров, — бросил на землю вещи Серебров.
— Охренеть. Я в Чечне однажды зависал с группой на такой же высоте.
— Надолго?
— Пару суток торчали — банду поджидали. Но то глубокой осенью было; днем — чуть выше ноля, по ночам — минус десять. Продрогли как цуцики, и башка постоянно кружилась.
— Черт с ним, с холодом. Лишь бы кто в гости не пожаловал.
— Дежурить ночью будем?
Майор осмотрелся по сторонам, поскреб затылок. И вздохнул:
— Да, Илья, придется подежурить. Самое опасное — расслабляться в концовке…
Так за неторопливыми разговорами набрали хворосту, соорудили костерок, согрели чайку. И уже в сумерках, глядя на затухающие угли, Илья почему-то снова вспомнил о том дне, когда неслись на «Тойоте» по бездорожью центрального Азербайджана.
— Слушай, а тебе не показался знакомым тот мужик с изуродованным лицом? — спросил он, прикуривая сигарету.
— Наш спаситель?
— Да.
— Ни разу не встречал.
— А голос? Разве его голос никогда не слышал?
Ответить майор не успел, хотя и было желание признаться: да, мол, интонации показались знакомыми. Ниже по склону внезапно послышался звук, похожий на хруст сухой ветки.
— Тихо, — плеснул он остатки чая на угли. Вынув из-за пояса пистолет, прошептал: —
— А ты куда собрался?
— Пойду, как говаривал Палыч: чуток прогуляюсь и воздух понюхаю.
И бесшумно скрылся в зарослях…
Глава четвертая
Азербайджан
20–21 августа 2008 г
Седьмые сутки, сторонясь людей, друзья продвигались вдоль восточной границы Армении. Сзади осталось множество больших и малых селений; позавчера миновали сторонкой городок Варденис и вышли к Севану.
Затяжной переход, в целом, проходил удачно. Раза три спецназовцы замечали летящие на небольших высотах пятнистые «вертушки». Однажды встретилась группа военных в камуфляже — похожие на пограничников парни спускались с гор и направлялись в ютившееся промеж склонов селение. Илья с Серебровым прижались к земле, затаились и переждали, пока отряд скроется с глаз. Нет, ничего подозрительного в них они не углядели — обычный наряд, исполнивший свои обязанности и возвращавшийся в родные казармы…
Рюкзаки изрядно похудели — даже при строжайшей экономии, продуктов становилось все меньше и меньше. Протопали за эти дни много. Если мерить расстояние по плоской карте, то получалось сто восемьдесят вест; а учитывая все зигзаги, спуски и подъемы — две с половиной.
Вроде бы все шло по плану: ни случайных встреч, ни погранзастав, ни подозрительно рыскающих в небе вертолетов… И, тем не менее, Серебров перед каждой ночевкой следовал примеру Матвеева и в течение часа «нюхал воздух» — уходил назад, вслушивался и приглядывался к исчезавшему в сгущавшихся сумерках лесу. Ему почему-то казалось, что кто-то осторожно следит за поредевшей группой. Неделю назад в окрестностях Сисиана он отчетливо слышал треск сломанной древесины. Тщательно обшарив заросли вокруг разбитого лагеря, убедился: никого. Может быть, ветром сломало сук. Или дикий зверь, привлеченный дымком от костра, наступил на сухую ветку. Однако ровно через сутки во время «прогулки» он наткнулся на пару свежих отпечатков военных полу-сапог. Отпечатки остались меж двух грабов на красноватом пятне жирной глины.
— Жаль, нет с нами Сереги, — прошептал тогда майор, настороженно оглядываясь по сторонам и снимая с предохранителя пистолет. — Уж он бы многое рассказал про тех, кто идет следом…
Через день он снова пошел назад, но следов не нашел. Однако, подумав, предположил: «Возможно, у них хуже подготовка, и во время дневных маршей ребятки отстают. К ночи догоняют и располагаются где-то неподалеку — следят…»
В правильности предположения он убедился ранним утром, еще разок отправившись назад, осмотреть тот же склон. В двух местах нашел примятую траву, а чуть ниже сломанную ветку и утопленный в землю окурок. Кто-то здесь побывал и, возможно, находился поблизости.
Вернувшись, Аркадий рассказал о неприятном открытии другу. Тот долго шел сзади молча — ломал голову…
Наконец, на привале, сидя на травянистом бугре, очнулся:
— Те ослы на джипах исключаются — им нужен был уран, верно?
— Факт. И на наших фээсбэшников не похоже — на кой черт им сдались эти кошки-мышки!
— Если бы они узнали маршрут, по которому мы топаем, то давно бы нашли и вывезли.
— Или похоронили в здешней глухомани.
— Точно, — согласился Супрун. — Значит, не они. Тогда кто же?