Ветхий Завет с улыбкой
Шрифт:
Маной на всякий случай помолился Господу и сказал:
— Господи! Ежели тот человек был от тебя, то пусть придет к нам опять и научит нас, что нам делать с имеющим быть младенцем.
Всеслышащий Бог, естественно, услышал голос Маноя. Ангел Божий опять навестил жену Маноя, но почему-то опять, когда она была в поле, и мужа ее, не было с нею. Может, просто хотел помочь мужу зачать? Ведь кто знает, жена ли Маноя бесплодна, али сам Маной тому виной? Жена тотчас помчалась и известила мужа
— Опять этот мужик в белом медицинском халате явился, что приходил ко мне давеча.
Маной встал и пошел с женою своею, и пришел к тому человеку и сказал ему:
— Tот ли ты человек, который говорил с сею женщиною? Ты всерьез или же просто пудришь ей мозги?
— Я, я… Что разорался? И всерьез я. Серьезней не бывает.
— Ну, хорошо. Если исполнится слово твое, то как нам поступать с младенцем сим и что делать с ним?
— Имеющий уши да слышит! Все инструкции по диете я уже дал твоей жене. Исполняйте!
— Позволь удержать тебя, пока мы изготовим для тебя козленка.
— А зачем? Хотя бы ты и удержал меня, но я не буду есть хлеба твоего — я же бесплотен, пищевода и меня нет. А если же хочешь совершить всесожжение Господу, то вознеси его.
Маной призадумался над этими словами, но пока еще не скумекал, что имеет дело с Ангелом. И спросил он:
— А как тебе имя? Надобно знать, чтобы прославить тебя, когда исполнится слово твое.
— Что в имени тебе моем? Оно умрет, как шум печальный волны, плеснувшей в берег дальный, как звук ночной в лесу глухом…
Взял Маной козленка и хлебное приношение и вознес Господу на камне. И тут… Батюшки-святы! Когда пламень стал подниматься от жертвенника к небу, Ангел Господень поднялся в пламени жертвенника, как Монгольфьер на воздушном шаре!
Увидев это Маной с женой брякнулись лицем на землю, а Ангел Господень мгновенно куда-то пропал… Тогда только Маной догадался, с кем он имел дело. И сказал Маной жене своей:
— Верно мы умрем, ибо видели мы Бога. А нам, грешным, это не положено по званию.
— Коли Господь хотел бы умертвить нас, то не принял бы от рук наших всесожжения и хлебного приношения, и не показал бы нам всего того, и теперь не открыл бы нам сего. Так что не дрейфь, Маной. Пробьёмся!
Пришло время и родила жена сына, и нарекла имя ему Самсон, что означает «солнце». Рос младенец, и благословлял его Господь.
Свадьба Самсона
Подрос Самсон до мужеского возраста, созрел до бабы. Однажды пошел он в Фимнафу и увидел в там женщину из дочерей Филистимских, которая ему страсть, как ему понравилась.
Он пошел и объявил отцу своему и матери своей и сказал:
— Видел в Фимнафе женщину из дочерей Филистимских —
— Ты что? Разве нет женщин между дочерями братьев твоих и во всем народе нашем, что ты идешь взять жену у Филистимлян необрезанных?
— Нет, не нашел я… Папаня, хочу ту Филистимлянку, очень мне она понравилась.
Отец с матерью не знали, что это Господь умыслил таким образом отомстить Филистимлянам. А в то время Филистимляне господствовали над Израилем.
Уломал Самсон родителей, и пошли они все вместе в Фимнафу. По дороге поотстал немного Самсон — то ли шнурок у кроссовки развязался, то ли по малой нужде, и тут из виноградника молодой лев, рыкая, идет навстречу ему. Естественно, сошел на Самсона Дух Господень, закричал он:
— Пасть порву! — и бросился на льва.
Растерзал он льва голыми руками, как котенка. Действительно, порвал пасть льву, как тот Самсон позолоченный, что в Петергофе фонтан из себя изображает.
Самсон был парень скромный и даже отцу с матерью не похвастался об этом малозначительном эпизоде подумаешь, невидаль какая!
Пришли Самсон и его родители к месту назначения, переговорили с той женщиной, что обольстила Самсона. Спустя несколько дней, опять пошел Самсон к той женщине, а на обратном пути решил посмотреть труп льва. Подошел и видит: рой пчел в трупе львином и соты с медом меж ребер сооружены.
Ведь говорил, говорил же еще Моисей — не прикасайся к дохлятине! Но Самсон взял соты с медом и пошел своею дорогою, поедая тот мед. Когда пришел домой, остатки скормил отцу с матерью, не сказав им, что из львиного трупа взял мед сей.
И вот настал день свадьбы, закатил Самсон семидневный пир, как обыкновенно делают женихи. Были выбраны тридцать брачных друзей из местных парней. Во время свадебной пьянки сказал им уже изрядно захмелевший Самсон:
— Загадаю я вам загадку. Ежели отгадаете, то я дам вам каждому по шикарному костюму от Версаччи, а ежели нет — то вы дадите мне тридцать костюмов.
Зачем Самсону одному была нужна вся эта одежка, ума не приложу! Но из Библии слова не выкинешь… Друзья брачные заинтересовались:
— Валяй, загадывай загадку твою, послушаем.
— Из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое.
Загадка была настолько нелепа, что тридцать женихов не смогли ее разгадать за три дня, оставшихся до конца пира. Но больно уж жалко было своих денежек. Сказали они молодой жене Самсоновой:
— Выведай у мужа твоего, чтоб он разгадал загадку, иначе сожжем огнем тебя и дом отца твоего. Для того ли вы призвали нас, чтоб обобрать нас?
Вот лохи! Можно подумать, что их за одно место тащили то пари заключать!