Ветка омелы

Кэссиди Гвендолин

— Тогда выслушай меня и постарайся поверить, — сказала Фейт. — Я приехала сюда исключительно из-за свадьбы, как единственный близкий Эвелине человек, а вовсе не для того чтобы подцепить богатого мужа.

Лицо Эрика снова стало жестким.

— Но последнее не исключается. Ты ведь не станешь утверждать, что финансовая сторона вовсе не интересует твою мачеху?

— Это не совсем так. — Фейт вздохнула. — Конечно, интересует, как и большинство людей. Но это вовсе не означает, что она относится

к твоему отцу только как к денежному мешку.

— Она же не любит его! — безапелляционно заявил Эрик.

— Смотря как относиться к любви, — не сдавалась Фейт, в которой боролись два чувства — солидарность с Эвелиной и справедливость. — Ты же сам заявил сегодня утром, что главное в любых отношениях — это уважение.

— Я сказал, что это важный фактор, — проворчал Эрик. — Ты действительно считаешь, что Эвелина уважает моего отца?

— Безусловно. Дай ей шанс доказать это! — взмолилась Фейт. — Обещаю тебе, она не обманет его надежд.

— Не надо обещать за других, — посоветовал Эрик и, помолчав, пригрозил: — Пусть только попробует!

Фейт вздрогнула — столько мрачной решимости прозвучало в его тоне, и повторила, от всей души желая, чтобы это было правдой:

— Она не сделает этого. И… ты оставишь попытки помешать свадьбе?

— Придется, как бы мне ни хотелось.

— И постараешься изменить свое отношение к Эвелине?

— Хватит с меня одной уступки. — Эрик усмехнулся и оглядел Фейт с ног до головы, задержав взгляд на ее губах. — Нам обоим еще предстоит изучить друг друга.

— Ты уходишь? — разочарованно вырвалось у нее, когда он поднялся с шезлонга.

— Если я останусь, у меня снова появится соблазн обнять тебя, но сейчас не место и не время для этого. Отдыхай.

Фейт откинулась на мягкие подушки шезлонга, борясь с желанием вернуть Эрика. Самое важное сейчас — завоевать его уважение, рассуждала она, но я не стану ради этого предлагать ему себя. Надо воспользоваться его желанием, если только…

О Господи, как я могу вообще думать об Эрике, когда дома меня ждет Грег, человек, которого я должна любить!

Должна. Вот оно! — осенила Фейт неприятная мысль. Если бы я действительно любила его, между мной и Эриком ничего вообще не произошло бы. Грег — мой первый мужчина, но разве одного этого достаточно, чтобы выходить за него замуж? Между нами ведь нет ничего общего…

Надо все объяснить Грегу и расстаться с ним, чем раньше, тем лучше, решила Фейт, радуясь, что наконец-то нашла выход. Теперь моя совесть будет чиста.

Не в силах заснуть, она поднялась к себе в спальню и стала листать журналы, но это занятие не успокоило ее, гораздо больше Фейт сейчас занимало, чем занят Эрик.

Да, хорошо бы все уладилось, но до возвращения в Нью-Йорк мне еще предстоит провести здесь несколько

дней. Я смогу держать Эрика на дистанции, лишь показав ему, что потеряла к нему всякий интерес. Но я сильно сомневаюсь в своих актерских способностях: достаточно одного взгляда Эрика — и у меня дрожат колени.

Около пяти дом ожил, но Фейт все еще оставалась в постели: синяки и ссадины ощутимо напоминали о себе при малейшем движении. Придется на день-другой воздержаться от прогулок верхом, твердо решила она.

В шесть к ней зашла Эвелина.

— Почему ты все еще в постели? Я велела заварить прекрасный английский чай и ожидаю тебя внизу уже полчаса!

— Извини, — оправдывалась Фейт, — ты бы предупредила меня… Ланч был таким сытным, что мне кусок в горло не полезет.

— Я не предлагаю никаких бутербродов или сластей, дорогая, а только чай, — сухо ответила Эвелина. — Ты так и не ответила, почему все еще в постели.

— Я немного перепила за ланчем, — приврала Фейт, — и решила поспать, чтобы быть в форме. Давай поговорим о сегодняшнем вечере. Будет официальный ужин, а в моем гардеробе нет ничего подходящего.

— Тогда пошли ко мне и попытаемся что-то подобрать для тебя. Тебе надо выглядеть сегодня на все сто.

Когда они шли по коридору, Эвелина лукаво поинтересовалась:

— Ты, случайно, не избегаешь Эрика?

— С чего бы это? — в тон ей отозвалась Фейт.

— Вы так странно вели себя за ланчем, что даже Гюстав обратил на это внимание. По его словам, ему редко доводилось видеть Эрика таким раздраженным.

— Возможно, на него подействовала жара, — предположила Фейт, пожав плечами.

— Ах жара? Помнится, вы долго гуляли сегодня вдвоем.

— Вот поэтому мне был необходим хороший отдых, — поспешно заметила Фейт, не реагируя на явный намек Эвелины. — Я больше года не сидела в седле.

— Ну конечно. Ведь Грег, кажется, не ездит верхом?

Фейт ничего не ответила. Ей не хотелось рассказывать мачехе о своем решении расстаться с Грегом прежде, чем об этом узнает он сам.

Шкаф Эвелины буквально ломился от выходных туалетов, многие из которых были эксклюзивными произведениями известных кутюрье.

— Кое-что я купила сама, большую же часть мне помог выбрать Гюстав — он специально возил меня в Париж и в Рим, — с гордостью прокомментировала Эвелина. — Здесь есть вещи и на каждый день. — Она извлекла из шкафа нечто блестящее и приложила к Фейт. — Это очень пойдет к твоим волосам и фигуре. Примерь. И вот к нему босоножки.

Фейт сняла блузку и брюки и через голову натянула узкое серебристое с едва уловимым бронзовым оттенком платье, потом сунула ноги в босоножки на высоченных каблуках и повернулась спиной к Эвелине, чтобы та застегнула молнию.